Форум » Архив отыгранных эпизодов » Подождите нас - мы опаздываем [Ocean, Arden] » Ответить
Подождите нас - мы опаздываем [Ocean, Arden]
Estelle Arden: [more][/more]
Ответов - 26, стр:
1 2 All
Estelle Arden: Лето в Париже - любимое время туристов не только потому, что у большинства отпуска, но и потому, что летом в Париже пахнет солнцем и морем, счастьем и любовью. Это время испокон веков славилось порой свадеб и грандиозных вечеринок, закрытых балов и знатных ужинов. Именно на таком торжестве доведется быть Эстель и Джеймсу. И если первая пребывала в диком восторге оттого, что у ее давней подруги сегодня состоится свадьба, то о реакции Оушена сама Эстель ничего не знала. Он согласился, а это уже многое значило. Наверно, дело во врожденной вежливости и неспособности отказать даме, а может, ему просто хотелось окунуться в новую жизнь после Хогвартса, тем более, последний его год в школе легким назвать ну никак нельзя. А может, дело было в том, что Жозефина грезила увидеть иностранного гостя на своей свадьбе, чтобы похвастаться двумя вещами: она была когда-то давно в Англии от делегации Шармбатона на турнире, и что у нее есть такой прекрасный знакомый, который, к удивлению Эстель, каждый месяц отправлял Жозефине письма. Эстель была рада, что Джеймс оказался во Франции с ней, но последние минуты пыталась сообразить, за что взяться. Мало того, что по времени они ничего не успевали, так Оушен вздумал проспать свадьбу француженки. Сама же Эстель встала рано, зная, что обычных десяти, ладно, тридцати минут ей не хватит на приготовление к свадьбе. Это же так волнительно! Платье обязательно в самый неподходящий момент не застегнется, каблук сломается, волосы не будут укладываться, а украшения не найдутся, да и стрелка на чулках пойдет. Потому решила встать раньше, чтобы потом с интересом наблюдать за Джеймсом, который впопыхах будет собираться. Впрочем, юношам всегда везет: провел пятерней по волосам - готова прическа, надел костюм, ослабив галстук и расстегнув верхние пуговицы - выглядишь стильно и небрежно изысканно. Только во Франции могут сочетаться эти разные понятия. -Джеееееееееееееееееееееееееееееееееймс! - Арден кричала на весь номер, находясь в другой комнате. Будить традиционными методами для нее было моветоном, а вот придумать что-то оригинальное и культурное в то же самое время означало свалить всю вину на друга. Ей не пришло в голову зайти в его спальню и потыкать в юношу пальцем, либо заехать подушкой - это некрасиво и невежливо, а еще противоречит канонам сна. – Ты проспааааааааааааааааал! - Красная плотная гардина отъехала в сторону, впуская свежий летний воздух и свет в спальню девушки. – Спишь, значит?... - француженка фурией влетела в его спальню, едва не сбив пуфик у трюмо, быстро открыла окна и принялась придумывать изощренные способы издевательства, которые отчего-то не придумывались. – Ты решил поспать в такой для Жозефины день? Кель сю'гп'гиз, это нехо'гошшо, мсье Оушéн, ошшень нехо'гошшо, - передразнив томным голосом Жозефину, Эстель села на прикроватную тумбочку. – Просыпайся, у тебя есть десять минут, чтобы привести себя в порядок. - Сейчас перед ее глазами откроется поистине милое зрелище. – Твои носки под кроватью, - Арден хихикнула напоследок, раскачивая ногой из стороны в сторону. – Джеееееееееймс?
James Ocean: Ох уж эти девушки. Джеймс во сне натянул одеяло по самую макушку. Неожиданное появление юноши во Франции поразило в первую очередь его самого. Хогвартс выпустил из своих стен семикурсника, который еще так и не определился с дальнейшими планами на жизнь. Варианты-то были, да решение Оушен все не мог принять. По возвращению домой, бывший староста всерьез хотел заняться поисками самого себя, но домашняя атмосфера тяготила с каждым днем все сильнее и сильнее. Раньше проверять себя на выносливость приходилось всего-то пару месяцев, а теперь, стало быть, всю дальнейшую жизнь? Осознание такого факта Джеймса расстроило сразу и можно преждевременно сказать, что и надолго. Посему не менее неожиданное приглашение одной давней знакомой – Жозефины де Маннюи, брюнет воспринял, как подарок, а с учетом, что такое же приглашение получила и его подруга Эстель, подарок стал двойным. Свадьба. Толпа народу, крики и душераздирающее веселье – на всем этом совершенно не хотелось присутствовать Оушену, но отказывать невесте и упускать шанс лишний раз пообщаться с семикурсницей (теперь уж) он не стал. Говорят, что ото всюду можно извлечь какие-то плюсы, будет как раз что проверять на правдивость слов. Появление в другой стране для Оушена ограничилось лишь поздним вечером, отелем и номером. На все остальное времени пока не хватало, хоть парень и не терял надежду, что возможно после "адского торжества" Эстель покажет ему Францию во всей той красе, которую так ценил парень. Разобравшись со всеми «до основных» приготовлениями, парочка отправилась спать. И вот утро праздничного дня. Плохо спавший предыдущую ночь Джей никак не ожидал, что его подруга, пребывая в состояние предстоящего действа, начнет его будит в такую рань. Ему вообще казалось, что все это ему только сниться, но по мере приближения голоса, отчетливость выкрикивания его имени стала такой четкой, что мертвого поднять могла. Оушен открыл глаза и даже под одеялом почувствовал, что в комнату впустили свежий воздух. Так, значит, мы уже покорили окна и готовы взяться за якобы спящего. Брюнет стянул край одеяла и взору открылись синие глаза, тут же сощурившиеся от света. Продолжая щуриться, Джей отыскал глазами девушку, сидящую на тумбочке и явно пребывающую в хорошем расположении духа. – Эль, ты ль ли это? – Момент и глаза снова спрятались под одеялом. То ли уточнил, дабы проверить – а не спит ли он, то ли просто так. В первый и последний раз зевнув пока никто не видит, Оушен откинул одеяльце уже по плечи. - Носки под кроватью? – С ноткой возмущения и задора негромко воскликнул парень. – А можно поинтересоваться - на кой ты их туда закинула, если я этого точно не делал, а в номере кроме нас никого? – Вопросительно-радостное выражение лица сменилось наигранной задумчивостью. – Десять минут? Всего десять? Кто-нибудь тебе когда-нибудь говорил, что милее создания, чем ты по утрам, на свете не найти? – Джеймс улыбнулся. – Нет, и чего это мы уселись, а? А если я сплю голым? Ты ставишь меня в такое неловкое положение, что давно должна была покраснеть! – Снова прищурившись, Джей оглядел девушку и пришел к выводу. - Но чего-то не краснеешь. Как хорошо, что я такой предусмотрительный. – Отвернувшись от француженки и снова на нее посмотрев, Оушен не удержался. – Ооооой, бесстыыыыдница. – Уже рассмеявшись, молодой человек вдруг скинул с себя одеяло и умудрился за долю секунды накинуть его на девушку, старательно запутав в нем. И пусть сейчас раздадутся крики негодования, Джеймс успел схватить со стула заранее приготовленную одежду и добежать до ванной комнаты, где на всякий случай запереться, по пути выкрикнув «Ни за что!», опять непонятно к чему относящиеся. Может и не десять, может и все пятнадцать, но Джей, искренне порадовался тому, что все-таки успел как-то приготовить себя еще накануне. Умывшись, почистив зубы и одевшись, Джей слегка приоткрыл дверь, надеясь, что его сейчас не огреют по голове чем-нибудь тяжелым в знак великого отмщения. Прихватив парочку расчесок, брюнет выполз в коридор. –Эстеееееееееееееееееееееееееееееель!? – Отелю сегодня придется содрогнуться от однотипных выкрикиваний имен клиентов. Но обитатели «шумного номера» так забавлялись. – Не хочешь меня причесать?! Или нет.. Хочешь, я тебя причешу? - За свои волосы мне что-то страшновато.
Estelle Arden: Сколько бы Джеймс ни пытался строить из себя спящую красавицу или медведя в спячке, а проснуться ему бы пришлось - не сразу, так через минуту-другую Эстель бы нашла более изощренный способ поднять друга с постели. Он мог отказаться от приглашения или сослаться на болезнь, но его никто за язык и руки не тянул, потому Арден ждала, терпеливо ждала, пока тот придет в себя и скажет "доброе утро", "бонжур", "какое прекрасное начало дня" или что-то в этом духе. Ничего подобного: Джеймс начал не с того, к чему готовилась Эстель, и девушка выглядела крайне недовольной, испепеляя подушку и одеяло. -Ты ожидал увидеть кого-то еще? Помнится, ты наотрез отказался с кем-либо проводить каникулы, - самодовольно, но все же обидчиво произнесла француженка, в глубине души глумясь над теми, кто сейчас прозябает в поместьях в Англии, или играет с тетушкой Мэгги в преферанс, или помогает бездельничать старшему кузену Райли. Нельзя так бесценно тратить время, можно его заполнить чем-то увлекательным. Не всем, увы, дается этот дар - использовать время в свою радость и свое удовольствие, ровно как в удовольствие окружающих. - Кстати да.. я сама удивилась, когда их там нашла. Но я их туда не закидывала - точно тебе говорю. Это ты сам, просто не помнишь, честно-честно. Вроде так сидишь и думаешь: Джеймс Оушен - староста Слизерина, гордость и яблоко раздора девушек, образцово-показательный пример для любого студента, тот, у которого порядок даже под кроватью и на парте, позволил себе такое безобразие. Взрослеешь, брат, - Арден хлопнула Оушена по тому месту, где приблизительно находилось плечо и тихонько рассмеялась, - готовишься к будущей жизни или просто с радостью забыл старую, школьную. Прелюдия к началу доброго утра, по мнению Эстель, слишком уж затянулась, и следовало бы поскорее поднять этого ленивца. К сожалению для самого Джеймса, ему еще не удалось усвоить урок, что по утрам у Арден настроение совершенно ни к черту, что она почти в 99 случаях из 100 легко разозлится и пошлет ленивых, надоедливых, сонных, брюзжащих и т.д. людей куда подальше. Слизеринцу было жалко портить настроение или грубить, но суровое выражение лица, словно ее праздник вот-вот омрачится, свидетельствовало о том, что время шуток подошло к концу.- Пфф, Оушен, пять минут я разговариваю с тобой ни о чем. Нет, я, конечно, жутко смущена от одной мысли, что ты можешь спать голым, но поверь, я бы первой, нет, третьей узнала бы об этом нюансе. Милейшшие под'гобности ошшень быст'го 'гасходятся в 'Огва'гтсе, - девушка закатила глаза и приняла вид одной из тех дурочек, которые слишком много рассуждают о насущном и слишком мало делают, этакая беззаботная девица с пустым мозгом в голове. Побыть дурочкой не удалось, потому что внезапно Эстель ослепла. Быть может, виной тому было, что Джеймс обозвал ее бесстыдницей, а по некоторым моральным законам за непристойные вещи и зрения лишали, а тут... Не зная, что делать - плакать или возмущаться, хаотично махать руками или завалиться на кровать, рыдая, Арден, подобно Афине Палладе, громыхая проклятьями на французском (Афина громыхала все же колесницей), выпуталась из хитрого сплетения Оушена и стуча каблуками направилась прямиком к ванной. -Значит так, остроумный нагиш... - начала Эстель, осматривая себя в коридорное зеркало и попутно поправляя выбившиеся волосы, ранее напоминавшие красивую прическу, а сейчас - помятую шерстку маленького котенка, - да, мне по утрам говорили, что я очень милое создание; нет, я не хочу тебя причесывать, иначе в Лондон ты вернешься еще и лысым; нет, я не хочу, чтобы ты меня причесывал, потому что благодаря твоей помощи я и так похожа на облезлую француженку и да - я даю тебе три минуты на то, чтобы ты привел себя в порядок. - Девушка на всякий случай отошла в сторону, пока Оушен осторожно выходил из ванной. Зная манию расчесок Джеймса, Эстель знала, сколько она будет ждать юношу. Пять минут? Неет! Десять? Неееет! Нужно было искать альтернативные варианты. - Проведи рукой по волосам - все француженки будут твоими. Неб'гежжный стиль молодого англишшанина, глядишь - и тебе найдем невесту. Джееееееееееееееееееймс, ну кто будет смотреть на твои волосы? - Заныла Эстель, облокачиваясь о косяк.
James Ocean: Все же хорошо, что льющаяся из кранов вода в ванной полностью изолировала юношу от проклятий француженки, находящейся по другую сторону двери. То, как девушка умела выражать свои эмоции, он мог себе хорошо представить, но вот возможностями не слушать все эти реплики, адресованные, как ему лично, так и кому-то еще, трепетный брюнет не пренебрегал пользоваться. Так было и в Хогвартсе, к слову. Спокойному старосте по душе была лишь спокойная обстановка вокруг, тихая и бесконфликтная. Стоило где-то образоваться грандиозной ссоре или накалу страстей, как молодой человек практически бесследно испарялся с места столкновения грозовых туч. Наверное, за те «значковые года», слизеринец лишь в нескольких случаях влезал в ссоры и то, чтобы пресечь их, и то – только среди младшекурсников. Успокаивать старших Оушену было себе дороже. Выползал Джеймс уже под менее гневную речь Арден, иначе бы не вылез вообще - отсиживался на краю холодной ванны и свято бы верил, что у девушки не хватит сил выломать дверь и повесить его на душевом шланге. – Ну так я и готов загладить свою вину, вернув твоей голове вид… Какой-какой француженки? – Передвигаясь по стенке к зеркалу, что размером в полный рост, юноша, наконец, обнаружил Эстель, и даже без острых ножей, дубинки с гвоздями на конце и металлического наэлектризованного кнута. – Ах, вооооооооот как выглядят облезлые француженки! – С радостным ликованием воскликнул Оушен, демонстративно неодобрительно покачав головой. – А я все искал их описание в разных книгах, пытался вообразить, а оказывается.. Как всегда - все самое очевидное и невероятное рядом. – Пятясь к зеркалу уже спиной и прикрываясь расческой, видимо считая, что она его в случае чего спасет, Джеймс таки прибыл на место. – Не преувеличивай, Эль. – Усевшись чуть ли не по-турецки на пол перед зеркалом, Джей покосился на ноги семикурсницы. – Ужас.. какой. – Представляя, как к вечеру он будет полностью оглушен от бесконечного многочасового цоканья, Оушен в очередной раз попрощался с мыслью о спокойном вечере. – Во-первых, я не умею так проводить рукой по голове, чтобы потом результат меня удовлетворил, во-вторых, мне в страшном сне не приснятся все француженки, которые к тому же еще и будут моими – чур тебя, а в-третьих, это ж как мало вам надо! – Хмыкнув, брюнет занес руку с расческой над головой и принялся распрямлять ей волосы. – И кто сказал, что я ищу невесту? Прекрасно себя чувствую без всяких там девушек. Мне и тебя вполне хватает. – Подмигнув брюнетке, Джей продолжил приводить волосы в тот порядок, который он считал для себя приемлемым. – Как кто? Вот ты сейчас смотришь. Скажешь, нет? Не скажешь. – В данные «грозным надзирателем» три минуты юноша, конечно, не уложился, но и лишние четыре вряд ли могли сильно осложнить дело. Поднявшись с пола и слегка растрепав причесанные волосы, Джеймс принялся поправлять воротник белоснежной рубашки. – А я готов, да. А тыыыыы? – Рассматривая девушку в зеркале, Оушен изобразил изумление. – Хочешь сказать, что пойдешь в таком виде? Кошмааар. Я с тобой не пойду. Нет, даже не уговаривай. Ни за чтооо! – Оставив в покое зеркало, парень опять по стеночке принялся протискиваться к выходу, но, решив, что сей ход опасен, проскочил в коридор через другой дверной проем, на ходу распихивая по карманам всевозможные предметы. – Даю тебе пять минут и пятьдесят секунд на то, чтобы собраться. Жду внизу на выходе и даааааааааааа, Эль! – Притормозив, Оушен многозначительно посмотрел на француженку. - Порази меня! – Тихо рассмеявшись, бывший слизеринец выскользнул за дверь, улыбаясь и думая уже о чем-то своем. Старую жизнь никогда не забыть, а новая только начинается.
Estelle Arden: Джеймс, видимо, хотел получить хук слева, справа, сверху или снизу, раз веселился и радовался тому, что Эстель была взвинчена. И это было настолько здорово, что ему было хорошо, что Арден не могла злиться по-настоящему: бросаться на него с кулаками, в порыве злости выдирать волосы или ругаться, как сапожник. Джеймс в Хогвартсе всегда был каким-то загнанным зверьком, загнанным в свою норку, а сейчас он грозился стать совершенно другим – таким, каким его мало кто видел. О да, если бы не знаете, что Оушен умеет шутить и улыбаться, значит, вы его совсем не знаете. Еще он способен изящно подтрунивать над Арден, задевая лишь чуть-чуть, но, как известно, одной искры достаточно, чтобы разжечь костер. -Ооооооо, моя голова… о чем мы вообще? – Француженка забыла, к чему было ее первое или второе возмущение, потому что когда стрелка на часах бежит быстрее, чем нужно, не хватает концентрации довести дела до конца. И зная, что Оушен склонен изменять ситуацию до неузнаваемости, Арден пришлось отступить назад. – Но вообще-то француженки выглядят очень даже ничего, - стало обидно за свою нацию, особенно за представительниц прекрасного пола. Не все рождены красивыми, а природа Франции такова, что женщины там не особо красивы, зато они невероятно обаятельны и привлекательны. Но не в этом суть. -Во-первых, нет ничего невозможного, к тому же во Франции, как нигде больше, дотошным правилам не следуют. Во-вторых, француженки не так плохи и легкомысленны, как кажется. Они намного….глубже по своему внутреннему миру, чем те же самые англичанки, - разумеется, Эстель намекала на себя. Красивая «обложка» человека – глупая формальность, которая легко стирается. К сожалению, мало кто возьмется открыть книгу, если она не приковала взгляд красочным рисунком на обложке или просто интересным оформлением. – Эээээй! Что значит «без всяких там девушек»? Да как ты смеешь! Я – это я, но невеста…это… невеста! Удар по самолюбию был получен феноменальный. А за тем еще и еще. Арден узнала, что Оушену невеста вообще не нужна, что Эстель недостойна идти с ним рядом (из-за него же самого)… Вы только послушайте, какая дерзость! Не хватило лишь нескольких секунд, чтобы ответить уже сбежавшему свадебному гостю. Ну, Оушен, погоди. -Ты словно с цепи сорвался! Чтобы староста Слизерина, пускай и бывший, вел себя так, как ты сейчас… Ууууу, Джеймс, да ты делаешь успехи. – Бубнеж Арден остался в номере отеля; она знала, что Оушен издевался над ее безупречным внешним видом. И все же Эстель старалась улыбаться и сдерживалась, чтобы не сказать что-нибудь обидно-доброе Джеймсу, дабы поддеть его. Придраться, увы, не к чему. – Теперь нам нужно выбрать подарок, потому что ты не сделал этого раньше. Что обычно дарят на свадьбу? Я, конечно, не говорю о комплекте белья или… посуды…-Тем временем они завернули за Фобур Сент-Оноре, где всегда было полно французов и туристов. Ничего удивительного: это улица известна и тем, что на ней находятся Елисейский дворец, французское МВД и Министерство Магии, а также ряд магазинчиков с волшебными антикварными штучками. Зайдя в один из таких, Арден неодобрительно осмотрелась. – Обычные маггловские подарки чистокровным французам не дарят, если это, конечно, не что-то уникальное в своем роде. – Шепнула другу Эстель, все так же подозрительно косясь на витрины и выглянувшего старичка с конусообразной бородкой и пенсне. – Bonjour monsieur, nous avons besoin d'aide, s’ils vous plait, - бодро начала семикурсница на французском, пихая Джеймса в бок. Хозяин лавки кивнул – он знал английский к счастью Оушена. - Молодой человек присматривает подарок на свадьбу. Он англичанин, понимаете, стеснительный такой…
James Ocean: Джеймс сбежал вниз по лестнице и окольными путями вышел на общий балкон меж этажами. Высоты юноша не боялся, напротив, его так завораживал вид сверху на панорамы вокруг, что парень готов был часами «стоять на высоте». Город был прекрасен. Город романтики. Где, как не в Париже отыгрывать свадьбы и другие праздники, чтобы не забывать о них никогда. Mmm.. mmm. Тут же вспомнилась та самая мелодия, звучать который суждено только здесь – во Франции. L’espoir fleurit.. Au ciel de Paris. Легко и непринужденно. Чудесный мотив и дивные слова. Джеймс нагнулся, чтобы опереться локтями на перила. Слегка покачивая рукой, он напевал себе под нос те слова, что успел запомнить. Как быстро бежит время. Вот он уже не студент школы, которой посвятил семь лет своей жизни, а взрослый и самостоятельный хозяин своей судьбы. Но что делать? Как и, главное, чем дальше жить? Куда податься, чем заняться? Смешно звучит, и парень действительно улыбнулся, но вопросы, сыпавшиеся после самого окончания школы, не давали Оушену никакого покоя. Вырос, а к жизни взрослой оказался не готов. Выходит, что так. Уехать, к примеру, жить в Париж. И что дальше? Гулять по здешним улочкам, наслаждаться красотами города и вкушать все прелести французского духа. Ну а дальше? Красота красотой, но надолго здесь не остаться. Скитаться по странам в поисках себя? Дилемма. Все больше и больше становится привлекательной мысль о возращение в привычный второй дом. Sous le ciel de Paris.. Дальше стоять на балконе юноша себе позволить не мог, потому что успеет ли собраться девушка за пять минут или нет, но заставлять Эстель ждать Оушен не хотел. Jusqu’au soir vont chanter.. Успел. Едва молодой человек оказался в холле, как в нем же появилась француженка. – А как я себя веду? – Улыбнувшись, брюнет окинул брюнетку взглядом. – Знаешь, так необычно видеть тебя такой.. такой взрослой. – И то правда. Росли вместе, но за собой изменений не особо замечаешь, а вот за растущими рядом – еще какие. Оушен даже сам для себя отметил, что посмотрел на Эстель впервые, не как на подругу, а как на девушку. Ох уж эти францууууженки! – Это ты меня спрашиваешь? Я что похож на завсегдатая свадебных вечеринок? – Джеймс рассмеялся. Если бы не поджимающее время, то он бы с большим удовольствием задержался у дворца, да в придачу еще бы и на экскурсии сходил. – А как на счет того, чтобы поработать для меня гидом, завтра, например? – Джеймс прошествовал за угол, чтоб посмотреть что там, а потом вернулся к подруге. Mmmm… mmmm. Эту мелодию можно «мычать» часами. Девушка направилась в антикварную лавку, которая незаметно соседствовала с маггловскими магазинчиками. Оглядывающийся по сторонам юноша шел следом. – Мне вот было бы приятно получить что-то маггловское, что-то простое. Волшебство, конечно, уникально в своем роде, но порой тянет и на что-то совсем обычное. – Пожал плечами бывший слизеринец, зайдя в лавку и остановившись напротив старичка-продавца. Пихается еще. Вот где проглядывают мстительные нотки. Вместо того, чтобы серьезно обратиться к волшебнику, Джей не удержался и снова тихо рассмеялся, чем заслужил удивленный взгляд старика. – Да-да, свадьба, понимаете. Подобрал таки себе невесту, надумал сделать предсвадебный подарок, а она, представляете, не говорит, чего хочет. Вот даже взяла и привела меня к Вам. Вы только гляньте на нее.. – Джеймс, стараясь не расхохотаться в голос, кивнул в сторону Арден. Кого-то ожидал еще один выпад мстителя в юбке, и, скорее всего, даже не один. А Оушен продолжал бесстрашно ломать комедию. – Она красавица, правда? А как добра! Сразу решил, что либо она, либо никто. Добился таки, дааааа. Скоро свадьба. – Брюнет не переставая вещал, будто считал главным на данный момент - это не дать хоть слово вставить Эстель. Ну, забавно ж. Даже волшебник как-то подобрел на вид, слушая говорливого «жениха». – Люблю до безумия, угу. Хочу подарить что-нибудь такое, о чем она будет вспоминать еще долго-долго. – Наговорив за две минуты больше, чем наговаривал за целый день в Хогвартсе, Оушен делал паузы, которых хватало ровно на ответ продавца, а потом снова в красочные описания. Волшебник то и дело предлагал какие-то предметы, спрашивал про вкусы, но брюнет отказывался, не находя в вещах ничего такого. Вот и минусы антиквариата. Иногда проще зайти в магазин подарков и подобрать что-нибудь из многотысячного ассортимента. – Столько лет знакомы, а теперь совсем взрослые. Знаете, как иногда хочется стать детьми. Они видят столько всего интересного, что взрослые уже перестали замечать. Это так грустно. Может у Вас есть что-то, что сможет напомнить нам о былых временах? – И почему ему это в голову пришло? Школьная жизнь действительно была куда богаче взрослой. Откуда эти слова? Из письма. Из письма той самой Жозефины. Последний раз она пожаловалась английскому другу на то, что периодически на нее накатывают депрессии, она боится стареть и жизнь вне школы кажется ей экспресс-проводником к самой старости. Идеальный подарок – напомнить шармбатонке о детстве. Да, но не игрушки же ей дарить! Старик, скрывшийся пять секунд назад, вынырнул из-за прилавка с каким-то мешочком. – О детстве мечтаете, значит? Тогда вы пришли по адресу. – Волшебник положил мешочек на стеклянную поверхность. - Что это? – Оушен переглянулся с Эстель. - Детство. – Старик как-то подозрительно загадочно улыбался. - Предлагаю вот что. Вы сначала испробуете товар, а потом оплатите. Все честно. И уверяю - равнодушным он вас не оставит. Никого не оставлял. - Да бросьте.. Этот маленький мешочек напомнит нам о детстве? - Юноша скептически осмотрел товар. – Эль, тебе о чем-нибудь говорит этот мешок? Мне нет. У меня в детстве было много всякого хлама, но мешки популярностью не пользовались. Не вижу ничего интересного. Разыграть нас хотите? Давайте я лучше еще раз гляну на тот вечно живой цветочек в деревянной подставке, он хоть будет напоминать о вечности.. Что вы делаете? - Джеймс резко отшатнулся от прилавка и подался в сторону брюнетки, дабы подхватить ее за руку на тот случай, если в последующую минуту придется «быстро делать ноги» из странной лавки. Напугало же парня то, что старик потянулся к мешочку, взял его в руку и принялся развязывать ленточку. Секунда и на руке продавца показалась горстка сиреневого порошка. С любовью глядя на руку, волшебник не переставал улыбаться парню. – Это незаменимая вещь и очень редкая. Потом, потом вы оцените ее по достоинству, ну а пока – познакомьтесь с тем, что она умеет. Не все мечты сбываются, но вам повезло. И прежде чем Джеймс рванул с места, потянув за собой француженку, старичок швырнул горстку порошка прямо на пару. Еще секунда и помещение наполнилось сиреневой дымкой, дышалось так, словно воздух разбавили песком, а в глазах защипало со страшной силой. Не чувствуя рядом Эстель, Джеймс осел на пол, стараясь протереть глаза, дабы наконец хоть что-то увидеть. Вот сейчас все это пройдет, он отыщет семикурсницу и заколдует ко всем чертям это шутника с бородкой. Мы уже взрослые, нам все можно.
Estelle Arden: Эстель уже придумывала коварный план наказания Оушена: то, как сильно ему не поздоровиться во время свадьбы Жозефины, то, что ему придется пережить в отеле, стоит им вернуться после торжества. В голове было так много мыслей (одна дурнее другой), что Арден еле подавила желание не убить молодого человека еще в холле отеля. Вот еще, можно подумать, ей проблем не хватало. Главное - терпение, которое всегда сопутствовало француженке; вдох - и можно улыбаться, как ни в чем ни бывало, не забывая черпать вдохновение для будущего наказания в обходительной улыбке служащих. Мало того, что вдохновения и терпения было хоть отбавляй, так еще и милая лесть Джеймса совершенно растрогала Эстель. Она и не знала, как ответить на такое.. заявление. -Ты тоже повзрослел, когда надел нормальный костюм, - только и ответила девушка, улыбаясь, - но на самом деле во всем виновато платье, в котором мне дико неудобно, французский воздух, от которого кружится голова и невероятно красивый кавалер, сопровождающий меня на это событие. Такие "атрибуты" из кого угодно сделают не мадемуазель, а мадам, в смысле... взрослого человека, - теперь настала очередь Арден смеяться. Мерлин, не тяни ее за язык - ведь и не таких глупостей наговорить сумеет! – Разумеется, нет: на завсегдатая свадебных вечеринок ты совершенно не похож, но это можно всегда исправить, - девушка уже под руку тащила слизеринца, не давая возможности глазеть на пышно и дорого крашенные витрины, засматриваться на прохожих девушек (вот еще!) и права выбора. Все бы ничего, если бы, конечно, не магазинчик, куда они зашли, и не поразительная настойчивость Джеймса. Продавец, видимо, понял, что перед ним - два вымирающих вида весьма странных людей с не менее странным заболеванием, и кивал в такт словам Оушена, постепенно превращаясь в добродушного дедулю, которого навестил внук и его прелестная..невеста?! Такой... дурой Эстель себя давно не чувствовала. Даже не столько дурой, сколько раскрасневшейся мадемуазелью, которую вогнали в краску непристойным предложением. Как ему вообще это в голову пришло? Нет, Джеймс, конечно, сказочник, романтик, мечтающий о чем-то предельно далеком и красивом, но почему он решил представить все именно в таком свете? Естественно, это был повод для Эстель поломать голову и найти в этом тайный знак. Что она пропустила? Почему раньше самого слизеринца не нашла в нем же самом объект для воздыханий, а потом - для свадьбы? Действительно дурочка. Пнув каблуком молодого человека в ногу, Эстель, как полагается, по-дурацки начала улыбаться и строить глазки пожилому продавцу. Французский акцент словно прицепился к Арден, впрочем, это было на руку: разыгрывать представление свадьбы двух людей разных национальностей нравилось ей все больше и больше. Языковой барьер и традиции - не помеха настоящей любви! -Месье англишшанин п'гав: я воспитана в ст'гости, т'гебовать от будушшего мужа ничего не могу - вд'гуг б'госит, как свою пе'гвую невесту, - нижняя губа девушки затряслась, словно Арден вот-вот расплачется, но слова Оушена, будущего "жениха", возродили в хнычущей "невесте" задор и пылкость. "Дружба любви не помеха", - твердо решила Арден, щекоча ресницами щеку юноши, представляя продавцу умилительную картинку двух брачующихся хомяков, которые души друг в друге не чаяли. – До'гогой, пода'ги мне... - и тут на ум, конечно же, пришли самые безумные идеи, о которых Эстель и подумать боялась, а озвучить - тем более! – нет, лушший мой пода'гок - это ты. - Мертвой хваткой Цербера ухватив Оушена за локоть, молодые люди последовали за продавцом, однако не успели они сделать и нескольких шагов, как тот материализовался перед ними. -Хммм.... я о детстве вообще не мечтаю! - Возразила Арден, вспоминая свое детство - вжилась в роль, тьфу ты, подарок ведь не ей. Джеймсу подарок в виде мешочка тоже не очень понравился, о чем он не забыл cообщить, и вот тут Эстель со стариком едва не захлебнулись от возмущения, как только месье Оушен приравнял подарок с хламом, который был у него в детстве. – О, месье, может, не стоит 'газвязывать мешочек? Мы ве'гим вам на слово, - француженка уже попятилась назад, что сделал и Джеймс, но было поздно. Слова напутствия продавца только усугубили состояние подкатывающейся паники, а сиреневый порошок, кажется, был дурманом, наркотиком, который так полюбили "французские" арабы. Вот уже земля уходит из-под ног, в голове стелется сиренево-розовый туман и хочется отчего-то потереть глаза - порошок к великому сожалению Эстель вызывал слезы, и это могло испортить макияж Арден. Минута - и все стало черным, а рядом послышался громкий удар чего-то и что-то каменное и холодное. Эстель оказалась на небольшой лесной опушке в окружении не знакомых ей молодых людей, стоящих друг против друга, облаченные в мантии четырех цветов. Головы девушек были покрыты капюшонами, шелковые мантии, накинутые на плечи, касались земли, платья, в которые девушки были одеты, казалось, были костюмами более-менее зажиточных деревень. Юноши и вовсе были похожи на тех самых рыцарей, о которых так часто любил говорить профессор Биннс; в центре стоял седовласый старец, похожий на Дамблдора, но только он был намного ниже ростом и с длинной-длинной бородой, подметающей зеленую траву. Арден смотрела на молодых людей и не понимала, что вообще здесь делает. На ней была такая же шелковая мантия (только синего цвета).. Эти лица она видит в первый раз, кроме одного, только этот молодой человек был небритый и в руках вместо волшебной палочки у него крутился маленький комочек. -А это - детеныш дракона, которого я так долго приручал, - тихим голосом проворчал старец, указывая длинным пальцем на Оушена и детеныша дракона. – Разделитесь на пары. Гордые сыны - отдельно, прекрасные дочери - отдельно. Ваше задание на сегодня - описать магические свойства детей дракона, и побыстрее! В последнее время участились случая нападения драконов на студентов нашей школы - Годрик тому свидетель, - старец сел на пень и стал наблюдать за учениками. "Секта", - подумалось Эстель, как она рванула к молодым людям, распихивая приставших к Джеймсу суровых людей. – Простите, но сегодня он мой, - те странно покосились на Арден и отступили. – Оушен, верни меня обратно! Я хочу обратно, понимаешь, обратно! - Рукава мантии мешали ухватить юношу за руку, а тот еще как одернет руку, словно ему неприятно общество француженки. -Девушки не имеют права проявлять подобную вольность, - заметил старец, хмурясь. -Я сейчас... мне только...уточнить, - эээ... профессор? Сэр? Она не оставляла попыток теребить Оушена за рукав, ловя неодобрительные взгляды учеников, которые о чем-то тихо шептались.
James Ocean: Странное это дело… Вот стоишь ты твердо на ногах, смотришь на старого волшебника с порошком в руке, а потом не видишь ничего и не чувствуешь тоже… Ослеплен. Осевший на пол и тут же воспаривший над поверхностью. Оушен отчаянно тер глаза, стараясь избавиться от атаковавшего «песочного воздуха». Снова чудеса – раз и дышать стало легко. Два – и ноги снова коснулись земли. Именно что земли.. мягкой и холодной. К своему великому удивлению и все еще закрытым глазам Джеймс резко ощутил себя далеко не в магазине и далеко не в своем теле. Т.е. тело-то вроде было его, но не в себе он был точно. Открыть глаза было страшно. Страшно было увидеть что-то новое. Старик вещал о детстве, о том, что оно не оставит их равнодушным и порошок сей незаменимый такой, уникальный. Пока что лавочник оказался прав в одном – равнодушие к происходящему у парня напрочь отбило. Бывший слизеринец кожей чувствовал, что, во-первых, он вовсе не ребенок, а во-вторых, почему-то странно одет. Некая ткань сжимала руки на уровне локтей, она же касалась ног, едва начинал поддувать легкий ветерок. Но больше всего настораживали и пугали Джеймса не детали его одеяния и место, в котором оказался, его страшило то самое нечто, что он держал в согнутых руках – чтобы то ни было, оно шевелилось и издавало какие-то подозрительные звуки. Но дальше-то так продолжаться не могло. Пришло время взглянуть на правду. Глубоко вздохнув, парень открыл этому миру свои синие глаза. Солнечный день, свежий чистый воздух, природа, группа каких-то странных людей в мантиях и…. и чудовище в его руках! Оушен едва успел осмотреться по сторонам и обратить внимание на сюрприз, что сам и держал, перед тем, как осознанно прийти к выводу, что увиденного ему сейчас хватит ровно на то, чтобы грохнуться в обморок. Он даже дышать перестал. В руках сидел и недружелюбно изучал его лицо маленький детеныш дракона! Дра-ко-на! Способность поглощать легкими воздух возвращаться к юноше не желала. За всю свою жизнь Джеймс видел драконов на картинках и на 4 курсе обучения в Хогвартсе. До сознания долетел чей-то ворчливый тихий голос. Прямо-таки заставив себя оторваться от чудища, которое пока занялось осмотром своих лап, брюнет обратился к говорящему. Еще один старик. Отдаленно напоминающий покойного директора и совершенно не похожий на продавца галлюциногенных порошков. Слова, что он произносил, доходили до Оушена с такой медленной скоростью, что он успевал отключено рассматривать собравшихся, не забывая при этом, косится на дракончика. Пестрота мантий. Незнакомый пейзаж вокруг. Незнакомые лица рядом. На него смотрели все. Даже старик, усевшийся на пенек. К такому повышенному вниманию Джеймс не привык, но сбежать ото всех не позволяли отказавшие ноги и панический страх перед происходящим. Детеныш издал недовольный писк. Держатель опасного существа вздрогнул и чуть не отпустил руки. С минутной задержкой до парня, наконец, дошли слова старца. Он приручал его? Чтоооо сделать? Описать магические свойства? Шумно выдохнув и вобрав в себя воздух, Оушен принялся себя же успокаивать и призывать к трезвости ума, логической мысли. «Шутка лавочника» (а теперь это называлось так) грозила продолжаться и набирать обороты, а значит стоит как можно быстрее собраться и прийти в чувства. Рядом материализовались какие-то незнакомые парни, покорно исполнявшие приказ.. учителя и намерившиеся изучать зверя в руках пришельца из 20 века. Да, до слизеринца тот факт, что они отнюдь не в 90-х и даже не в 50-х дойти успел. Определить точный год юноша, естественно, не мог, а приблизительный даже боялся. Место тоже сложно было представить. Лес в шестистах метрах, круглая площадка, предназначающаяся явно для ведения занятий, деревушка вдалеке – Хогсмид? Может быть, только по-любому далекий предшественник деревни 1998 года. Учебного заведения и вовсе не было видно, хотя быть может за спиной – парень крутиться вокруг своей оси не стал. Причем тут детство и компания средних веков Джеймс понять не мог, но не оно сейчас главное. В последнее время участились случаи нападения драконов на студентов их школы? Да, действительно! С чего бы это им не нападать, если всякие тут старики копаются в их гнездах и прикарманивают себе чужих детей?! Джеймс незаметно покачал головой. По уровню образования можно было судить о времени. Современным, более менее, волшебникам в голову не пришло бы играть в опасные игры драконами. Дом, милый дом. Пробежала мысль и тут же была подвинута другой – правде в глаза посмотрели, теперь стоит провести опознание объекта. В который раз вздохнув, Оушен напряг память, вспоминая учебники по Драконоведению. Маленький комок принадлежал к числу известных драконов, осталось провести анализ увиденного и сопоставить с картинками и описанием текста учебника, чтобы.. чтобы возобновить приступ паники и либо упасть таки в обморок, либо орать «спасите, помогите» в надежде, что от этого, его точно вернут в его время. Размер – подозрительно маленький. Яйца, что пытались достать участники Турнира Трех Волшебников были куда больше этого пискляво-ворчливого комка. Гладкая чешуя – временно ли? Цвет.. такой рыжевато-коричневый.. нет, медный. На хребте какие-то черные точки. Джеймс тихонечко простонал. Детеныш почесался маленьким рогом о палец юноши, а язычком облизывал уже остренькие зубки – болят или что? Вот именно - или что? Лучше бы память отказывалась работать, а любопытство отсутствовало как таковое – парень не зазубривал наизусть все виды драконов и не выписывал их отличия, но чудовище в руках относилось, увы, к тому примерному десятку, которых прилежный ученик Джеймс запомнил. Сомнения? 90% против 10%. Практически никаких. Он держал мелкого Перуанского Ядозуба. По сходству с описанием в учебнике – один в один. Если еще поднапрячься, то можно установить и такие факты, как, например, то, что поголовья Ядозубов в конце XIX века Международная Федерация Волшебников активно сокращала, так как оно росло с пугающей быстротой. Подумаешь много, да? Вон некоторые виды вообще пытались восстановить в численности, а тут сокращали.. Неспроста. Перуанские ядозубы питали пристрастие к людям. Дыхание «разведчика прошлого» участилось, хотелось спросить длиннобородого старика, знает ли он, что за живность приручал? Еще также узнать – а имеет ли он предположения, с чего бы это участились случаи нападения драконов на людей? Дааа, что-что он так говорил? Годрик? Тоже совпадение? Нет. Нет-нет, таких совпадений в этом загадочном месте не бывает. Годрик Гриффиндор?.. Это ж какой тогда век? Х-ХI? Катастрофа. Они, наверное, и палочками-то пользоваться, как следует, не умеют.. на мечах дерутся. Детеныш издал такой громкий писк, что Джеймс охнул. А самое удивительное было то, что о существование своей подруги англичанин вспомнил вот только сейчас. Пронеслись перед глазами последние кадры из Франции: лицо француженки, ее последние слова, ощутимый удар по ноге, мертвая хватка и… все. Пустота. Где она? Где он? Эстель?! Отвлек юношу от созерцания свои рук, зверя и воспоминаний двадцатиминутной давности знакомый голос. Расталкивая всех на своем пути, к нему пробиралась Эстель. Вот когда появилась возможность оценить и свой наряд и ее. Почему-то она в синей мантии, почему-то и он, с закатанными рукавами. У них капюшоны на головах! Свой юноша только сейчас почувствовал. И платьице у нее такое.. таких уж и не увидишь в современности, разве что в музеях, да и то вряд ли. Стоило девушке подойти совсем близко и потянуться к юноше, как дракончик издал такой вопль, что в ушах заложило. Джеймс дернулся в сторону, смотря на подругу во всем синие глаза, наполненные неподдельным страхом. А он, можно подумать не хочет!? Все это сейчас было тоже не главным. Все мысли исчезли, потому как в момент крика детеныша до бывшего старосты долетело что-то немыслимо дикое – что-то ответное. Француженка, да и остальные, казалось, ничего не услышали. Девушка пререкалась со старцем, не прекращая теребить друга за мантию, молодые люди и девушки качали головами и о чем-то шептались, дракончик перешел на визг, который и затруднял слышимость. – Тихо-тихо-тихо.. молчи-молчи-молчи… - По шепоту парня могло показаться, что он сейчас разрыдается от отчаяния. До правды близко. Паника стремительно росла. Недетские игры начались. – Ааа, аа, сэр, - Джей повернулся к старику, обрывая его на очередной речи. Неважно. Все неважно сейчас. Не до этого! – Сэр! Мне кажется у нас проблемы, сэр! Видите ли.. я как бы Вам так сказать… Я знаю, что это за дракон.. Я читал.. – А книги-то были? Нет времени думать.. - Нет, то есть, да.. я слышал об этом виде и могу с уверенностью Вам сказать, что сей ядовитый детеныш очень опасен и.. и его нельзя держать рядом с людьми, потому что.. Вы это слышали?! – Дракончик так верещал, что Оушену приходилось срывать с повышенных тонов на крик, но даже это не мешало парню повторно расслышать откуда-то из-за леса ответный вопль, больше походивший на рев двигателя маггловского самолета. – Сээээр! У нас проблемы! Я предлагаю оставить этого дракона здесь, а самим срочно бежать куда-то в укрытие! - Если вообще такие у вас тут хватило ума и фантазии построить.. - Сэр, нет, не срочно – немедленно!! – Джеймс был одержим паникой и заражал ей остальных присутствующих, тем более во второй раз ни он один услышал нечто странное и приближающееся. Старец (может из-за возраста со слухом были проблемы?) что-то ответил в знак протеста и попытался успокоить учеников, но кто-то из них уже бросился прочь от опушки леса в сторону деревни, а кто-то пустился в спор со своим учителем. Но все они замолкли, когда ближе некуда прозвучал оглушительный рев, на который тут же истерически ответил дракончик. Мама прилетела.. Старик соскочил с камня и отдал команду немедленно бежать куда-то там.. Джея трясло, он впервые оказался в такой ситуации, которую и в страшном сне не представишь. Никогда не интересовался драконами и не желал иметь с ними дело. Медного цвета тельце неожиданно вспорхнуло с рук англичанина и прыгнуло на француженку, зацепившись острыми коготками за мантию девушки. Вдруг солнце на мгновение пропало, его закрыло собой гигантское летящее создание, которое громкого ревело, и было настроено вовсе не на радушный визит. За что, Мерлин!? Оушен резко попятился от орущего дракончика, висящего на мантии девушки, оступился – упал на землю, поднялся. – Сбрось его, сбрось! Бежим! – Джеймс оглянулся на толпу убегающих, достигшую почти уже деревни, глянул на старца, который что-то кричал и махал руками. Они не успеют. Они не успеют. В лес. Он намного ближе. Джеймс рванул к зеленым массивам, забыв обо всем и обо всех. Пробежав метров двести, парень все же заставил себя остановиться и обернуться. – Беги ко мне! Быстрее!! – А многотонная туша уже обнаружила свое чадо и намерено снижалась, что прийти на помощь. Оушен нервно рылся в карманах мантии. Где палочка, где?! Нашел. А толку? Он же не Поттер, чтобы на метле от дракона удирать, да и метлы нет. Он не Крам, чтобы приноровиться и дать дракону в глаз. И пусть данный вид был одним из самых маленьких, все равно – когда оно закрыло собой солнце, уже не смешно. Какое заклинание использовать? Какое?! А вдруг там защитная чешуя? Боже всевышний! Страшно-то как.. А ведь это только начало. Нет, вернемся, и лавочник получит Круциатус.. Не знаю, как и от кого, но он его получит. А вернемся ли?..
Estelle Arden: От статуи в музее можно было добиться большей пользы, чем от Оушена, хранившего молчание. Эстель казалось: либо он сейчас начнет изъясняться на непонятном ей языке, либо обратит все в шутку, либо не узнает ее, либо... о худшем не хотелось думать; хотелось думать о том, как бы поскорее выбраться отсюда, и если Джеймс знает дорогу, а он должен быть знать, то нужно выбираться, пока не поздно, пока их не съели варвары, пока их не принесли в жертву какому-нибудь божку под тотемом, под пляски и огонь. -Ты это мне? - Возмущенно шикнула Арден, еще сильнее оттянув рукав "одеяния" Оушена. Он ее еще и затыкает! Обратил, значит, в прошлое, так теперь принимай правила игры? Да ни за что! Дракончик был, видимо, тоже не согласен с тем, что вокруг него началась возня, и завопил. – Ух ты мой хороший,- умилилась Эстель, наклоняясь к детенышу дракона, - почему мы так кричим? Дядя Оушен хороший и добрый, он любит зверушек вроде тебя, и плохого не сделает, не кричи, ведь драконам не пристало кричать и жаловаться, - нужно было еще погладить существо, издавая типично девичьи звуки вроде "ути-пути", "ути лапа какая", но француженка посчитала, что хочет вернуться целой и невредимой из прошлого, если получится. – Джеймс, как заставить его помолчать хотя бы на минуту? Успокой его: видишь, старик тебе доверяет, да и остальные, судя по всему, тоже. - Быть может, студенты Хогвартса (а это были точно они) еще не знали о различных разновидностях драконов, о том, как гибли "первооткрыватели" самых первых видов, стоило тем подойти поближе к "находке", потому и верили. Но это беспокоило Эстель не так сильно, как то, что, раз они оказались в прошлом и их появление никого не удивило, значит, много-много столетий назад могли быть такие же ,как они, Эстель Арден и Джеймс Оушен - только с разными именами и разными характерами... Значит, надо рвать когти, пока не поздно. Прошлое затягивает подобно трясине: чем глубже воспоминания, тем меньше ты замечаешь правду настоящего. Эстель не знала, что делать, точнее с чего начинать разбор полетов: ругаться друг на друга, обвинять его в том, что из-за его несносного, по меркам продавца, поведения они теперь непонятно где, незнамо с кем... Оушен, впрочем, не растерялся, чего нельзя было сказать об Арден. Молодой человек решил проявить смекалку и знания, полагая, что тактичность, вежливость и превосходство над этими людьми сделают свое дело. Старца не волновали состояние своего ученика, недавно пойманного детеныша дракона и шепот остальных юношей и девушек. Он задумчиво теребил серебряную бороду, с интересом наблюдая за тем, как существо верещит. Тем временем, Эстель пыталась понять, почему Джеймс перешел на крик, почему некоторые прекрасные дамы перекрикивали тоненькими голосками детеныша, почему прекрасные "рыцари" вдруг нацепили маску храбрости, вглядываясь ввысь. Ответ не заставил себя долго ждать хотя бы потому, что большинство ребят уже разбежалось кто куда, стоило Оушену предупредить о грядущих проблемах... Теперь понятно, почему детеныш так кричал: чувствовал маму свою или папу, или кого-то из родственников, и ситуация была крайне плачевной хотя бы потому, что нужные слова заменило молчание, а потом и паника, которой Джеймс заразил всех, в том числе и Эстель. Что делать дальше? Бежать и быть съеденными драконами? Бежать и быть опаленными огнем? О драконах Арден ровным счетом ничего не знала, кроме того, что они опасные, злобные и противно пахнут. Взрослый дракон все быстрее приближался к земле, а Эстель словно парализовало: руки и ноги не слушались, голова отказывалась соображать, а губы онемели. Она даже не старалась двигаться, зная, что либо упадет ничком, либо останется стоять, как Венера Милосская. – Я...я... не могу... руки.. не слушаются, - еле выдавила француженка, смотря то вверх, то вниз, на зацепившегося дракона, которому не сиделось ни на руках старика, ни на руках Джеймса. Юноша стоял поодаль, раздавая ценные указания, что делать и куда бежать. Можно подумать, это так легко. Чего стоит отцепить зверюгу с острыми когтями от шелковой мантии, не сделав на ней зацепку и бежать изо всех сил, будучи мишенью для голодного дракона? Да легко! И все же первый шаг - он, как известно, самый трудный и страшный; окаменевшие мышцы, словно налитые свинцом, придавливали к земле и мешали сделать несколько шагов. Трясущимися руками Арден пыталась отцепить детеныша, а он только кричал, но уже тише - чувствовал "подмогу". Тот влажными глазами взглянул на девушку, успокоившись, и принялся ластиться. Что за черт? – Он... он это.... у них бывает весна? - Не было времени ни на раздумья, ни на избавление от дракончика, - второй шаг оказался быстрым рывком навстречу Джеймсу. Зеленые кроны пускали тень на землю; еще чуть-чуть, и тут детеныш начал опять вопить. Со всем остервенением одернув мантию, да так, что та упала вместе с существом, Эстель оказалась в другом платье - из мятого льна на шнуровке, напоминая заблудшую пастушку. Да хоть как-то, лишь бы быть живой. Большая тень заслонила землю, громкий треск деревьев, звонкие удары мощного крыла о поломанные сучья - родственник дракона прибыл ровно тогда, когда Эстель с Джеймсом были на безопасном расстоянии от семейной идиллии, однако они могли все видеть. -Я поняла, что мы попали в прошлое из-за тебя, - подытожила француженка, усаживаясь на траву и переводя дыханье, - теперь сделай так, чтобы мы попали уже в будущее, о великий джин. - Она не злилась, а возмущалась, понимая, что вины друга в случившемся нет. А кто виноват, если не она?
James Ocean: Если смотреть на все через телевизионный экран, сидя в кресле с чашкой чая и горячим бутербродом на тарелочке, то происходящее в одиннадцатом веке с парочкой друзей из двадцатого может показаться зрителям увлекательным фильмом в жанре фэнтези. На какое-то мгновение самому Джеймсу показалось, что он находится на съемочной площадке какой-то будущей кинопремьеры, только вот массовка быстро разбежалась, камер не видно, а макеты так называемых спецэффектов подозрительно сильно напоминали вполне себе существующих монстров. Люди любят, когда их пугают всякого рода нечестью. То им вампиров подавай, то оборотней, то маньяков с различными внешними и внутренними уродствами. Каждый смотрит и думает, что если бы он был на месте главного актера, то наверняка бы наподдал этому оборотню и уж тем более заметил бы его куда раньше, нежели тамошний герой. Слова. Всего лишь. Стоит любого отправить в сюжет реального действия, как далеко не каждый сможет себя в нем проявить. Единицы выживут. Оушен никогда не считал себя супергероем, никогда даже не фантазировал на эту тему. Героев хватает и без него, да и фантазию зря тревожить ни к чему. Может поэтому, находясь сейчас в невероятной временной дали от дома, бывший слизеринец не стоял как столб на месте, нервно соображая как себя показать с лучшей стороны, где у нас монстры и принцессы для спасения, а действовал решительно и во спасение себя ненаглядного, попутно вспоминая и о подруге, застрявшей посередине полянки. Драконы. Вот уж на кого лучше смотреть с экранов телевизоров. Все они, конечно, интересны и представляют собой живое пособие по изучению редких видов, но ни парень, ни девушка к числу любителей-драконологов не относились, даже желания не имели знакомиться с живыми особями. Далеко не в последний раз в голове юноши промелькнула мысль и сопоставимости обещанного детства и полученной действительности – не зная, что там в свои ранние годы творила Эстель, за себя Джей мог ручаться – он от драконов не бегал. Тем временем брюнет добежал почти до опушки леса, оборачиваясь на бегу и останавливаясь, дабы убедиться, что Эстель вообще еще жива. Француженка была не просто жива, она еще и находила время для шуток. Бывает ли у них весна или нет, Джеймс соображать не желал - обстоятельства несколько мешали, зато, когда его подруга скинула мантию вместе с прицепившимся к ней дракончиком и в одном платьице бросилась к англичанину, юноша заметно порадовался. Вместе они скрылись в цветущей листве, где и смогли наконец-то перевести дух. На полянке маленький детеныш запутался в мантии и негодующе вопя, требовал его освободить, его мама, гневно раздувая ноздри, посматривала в сторону леса. Жизнь собственного ребенка ей показалась на данный момент куда важнее обидчиков, что скрылись в лесу. С людьми она еще успеет поквитаться, а пока – детеныш. Освободившийся дракончик прыгал возле матери. Улетать, казалось, никто из них не собирался, а значит, и путь в деревню для парочки был перекрыт. – Не бросайся словами, а то сейчас как переместишь в 2050 год. – Джей поглядывал на «крылатую семейку». – Будем надеяться, что этот порошок действует не больше часа, а еще.. – Оушен посмотрел на усевшуюся семикурсницу. – Что пока мы тут торчим, там время не бежит вперед паровоза. Мы так на свадьбу опоздаем иначе. – Это, наверное, уникальный случай – в момент опасности подумать о какой-то там знакомой и ее торжестве, а не о положение в котором два гостя оказались. Нет, о положение Джей думать не переставал, но последовательность размышлений! Смотреть на драконов надоело, поэтому брюнет не нашел ничего лучше, как начать изучать лес. Интересно, а кто тут еще водится, такой же неприученный и страшно опасный? – Ух ты, Эстель! – Юноша рванул к темным зарослям. Копаясь там с минуту, Оушен сев рядом с подругой протягивал той какой-то цветок с черно-оранжевым окрасом. – Я не помню, как оно называется, но это растение почти не сохранилось в наше время. Профессор Стебель как-то рассказывала нам о нем.. Вот будет здорово, если получится захватить этот экземпляр, я бы его тогда выслал совой лично учителю, она бы пришла в восторг. – Оушен покрутил в руке цветок и собирался что-то еще добавить, как едва не поперхнулся. Что-то снова происходило. А именно: из ниоткуда во второй раз возник плотный сиреневый туман, дышать опять стало тяжело, а глаза моментально заслезились. – Кажется.. домой. – Только и успел промолвить парень перед тем, как дымка захватила его всего и подвесила в невесомости. Парил англичанин не долго, стоило пройти секундам трем, как появилось новое ощущение – полета. Он летел. Но никак летают на метлах или магглы на самолетах, он летел не вверх, он летел вниз и летел очень быстро. Может он прыгает с парашютом? Тогда стоит открыть глаза и разобраться со всей этой маггловской «системой выдергивания кольца». Оушен резко открыл глаза. Небо. Летит. Рядом чья-то фигура – Эстель, да. Летят. Вниз. Видать расстояния не метровое, так как летят долговато. Впереди что-то синее. Большое. Огромное. И вовсе не раскрашенная в синеву плитка пола в каком-то открытом посещении. Отнюдь. За что ж ты так с нами! Дыхание перехватило, но сил выкрикнуть все же хватило. – Эстель! Задержи дыхание! – Предупредить хватило, а самому последовать своему же совету - нет. Буквально через секунду две фигуры с двумя громкими шлепками ударились о непроглядную водную гладь большущего океана. Говорят, что если прыгать в воду свысока, то можно и разбиться ненароком. Что-то их еще жалело во всем этом беспределе. Чем выше трамплин, тем глубже войдешь в воду. Вот и Джеймсу казалось, что он сейчас ударится о дно, хотя дна не было видно вообще. Испугавшись того, что малого запаса воздуха не хватит для того, чтобы вынырнуть, брюнет, панически дергая руками и ногами, плыл вверх. Страшно. Показавшись над поверхностью на удивление теплого океана, Джеймс жадно хватал воздух ртом, отплевываясь от соленой воды и протирая глаза. Ну и приключения. Старик заслужил как минимум смерти. Рядом показалась голова француженки, также первым делом «здоровавшаяся» с воздухом. Стало слегка спокойнее. Один плюс – в повторном нырянии, чтобы искать под водой девушку, надобности уже не было. – Как.. ты? – Дышать было тяжело. Вода сдавливала легкие. Успел наглотаться что ли? А в уши-то заливает! Ослепнуть, оглохнуть, онеметь можно. Восстанавливая дыхание, парень заодно и осматривался. Они плавали в океане и нигде берегов или каких-либо островков не было видно. Водная ловушка прям. Но нельзя сидеть в воде безвылазно, это не только опасно с точки зрения невнятного океана, но и для организма не безвредно. В поле зрения мокрого юноши попало плавучее бревно. – Бревно.. давай к нему. – Сил не было. Видно еще в воздухе покинули, ну или при «подъеме с глубины». Благо, что бревно проплывало рядышком. Зацепившись за размокшую кору, Оушен предпринял попыток десять, прежде чем смог забраться и «оседлать» дерево. Переводя дыхание, он помог подтянуться подруге. Ну, денек. Голова шла кругом, а еще и шумный всплеск неподалеку заставил невольно занервничать. За спиной у девушки Джеймс заметил нечто.. необъяснимое в двух словах. Оно частично взметнулось над водной гладью, а, после, окатив водой парочку, скрылось из виду. Брюнет, в который раз лишился дара речи. Это что-то новенькое или незабытое старенькое? С усилием подняв руку, бывший слизеринец прижал палец к губам, сообщая подруге, чтобы она молчала и не шевелилась. Его вторая рука оторвалась от коры и показывала куда-то вниз, в глубину. Ровно под ними глубоко под водой пятном от яркого солнца проплыла тень, метров 20 в длину. Очертания были нечеткими, но как показалось наклонившемуся к морской глади юноше, он вполне отчетливо разглядел массивную зубастую голову и пару плавников. – Это еще что за археоцет.. – Название он вычитал еще давно, в маггловской книжке про доисторических рептилий. Неизвестно почему именно оно всплыло в памяти, и было озвучено, но напуганный брюнет почему-то всерьез считал, что под ними проплыл какой-то древних потомок китов. Может, на такую мысль натолкнула больше похожая на крокодилью пасть, размеры, может, просто неподтвержденные догадки. Если до этого были драконы одиннадцатого века, то почему бы сейчас не быть эре Кайнозоя или еще тому хуже.. – Это не я, честно.. У меня бы фантазии на такое не хватило. – Неожиданно начал шепотом оправдываться перед девушкой Джей, синими глазами таращась на поверхность океана. Где-то за спиной неподалеку послышался очередной всплеск. Вцепившись в гнилую мокрую кору обеими руками, наивно полагая, что жалкое бревнышко способно спасти кого-либо, англичанин мысленно взмолился. Если бы вернулись домой живыми, то можно было бы писать книгу обо всех пережитых приключениях. Спрос был бы куда выше, чем на «творения» псевдопрофессора со второго курса.
Estelle Arden: Нить, пронизывающая время, соединяет жизни. Из глубин веков слышен зов, отдающийся эхом в вечности. Имя ему – судьба. Эстель все никак не могла отдышаться. Только сейчас она начала понимать, как важна какая-то доля секунды; всего-то крупица времени. Страх, кажется, усиливался с каждой минутой, стоило девушке вспомнить, что та самая доля секунды и обостренное чувство самосохранения едва ли не сыграли с ней злую шутку. Теперь она понимала, что цена жизни зависит от какой-то мизерной песчинки времени, а та владеет секундой, секунда – минутой, превращаясь в причудливый временной узор, которым править никто не в силах. -Знаешь, значит так и нужно было, - непонятно к чему резковато заметила француженка, вглядываясь в лицо Джеймса. Арден погружалась в нирвану из умных мыслей, поразительно несвязных логических цепочек и взрослого не по годам философского взгляда на жизнь и предопределение. А Оушен, должно быть, искал выход или спасение, раз не сел рядом с ней. – Если нас с тобой перенесло именно сюда, значит, именно в этом временном отрезке мы сделали что-то не так. Или мы с тобой не исправили того, что было сделано в том прошлом, в нашем времени…Ошибки делаются либо в прошлом, либо в настоящем, в будущем же мы их стараемся исправлять, но не всегда удачно. По крайней мере, это единственное объяснение происходящему, другого я найти не могу. – Эстель злобно посмотрела на семейную драконью идиллию, и обнаружила сидящего перед собой слизеринца. – Ну да, ты о свадьбе вспомнил, похвально, но, если честно, мне отчего-то и тут хорошо, - волнение потихоньку отступало, но все равно что-то было не так. – Ты уверен, что этот цветок не опасен? Я ничему не удивлюсь, но меня мучает вопрос, насколько долго мы тут задержимся, и сохранишь ли ты этот цветок в целости и сохранности? Вдруг мы действительно перенесемся в будущее, и тот воздух будет непригоден для столь редкого цветка? Она быстро поднялась с земли, чувствуя непреодолимое желание сорваться на кого-нибудь или просто разреветься, ведь больше десяти минут в неизвестном месте, в неизвестной обстановке, с неизвестными существами такому дикому существу, как Эстель, находиться опасно. Присутствие Джеймса, бесспорно, уравновешивало страх и отчаянье, но этого, как оказалось, недостаточно, чтобы быть уверенной в следующей секунде. Однако злость сменилась бесполезным страхом и противным ощущением в глазах – от сиреневого тумана. Арден даже не успела и слова вымолвить – не потому, что времени не было, не потому, что туман застилал глаза и сдавливал тело, а потому, что плотный комок слез вот-вот вырвется наружу. Самое страшное для француженки – безысходность. И вот очередное странное ощущение, смешивающее с ледяными слезами и не менее страной хрипотой, словно Эстель что-то объясняет. Кому? Тому, кто находится рядом с ней. Точнее… падает. Господи, это ведь кошмар родом из детства! Неужели никому не снилось, как он летит с невероятно высокой скалы в самый низ черного ущелья, как мимо него – справа и слева – остаются неподвижными острые выступы, о которые он чудом не поранился? Арден давно позабыла о снах, но тут кошмар наяву; только летит она не в черное ущелье, а в синюю бездну, которая с бешеной скоростью становилась все ближе и ближе, и оттого все более страшную и огромную. Джеймс приказал задержать дыхание, но тот же ноющий страх в животе, что они просто разобьются о водную гладь, мешал наполнить легкие резким и холодным воздухом. Вот уже ноги тяжелеют и руки, как огромные крылья, рассекают воду. А она вся такая в пузырях и красивой синеве. Легкие режет от давления, глаза видят неясный силуэт, направляющийся прямо к свету. Отталкиваясь от толще воды, неяркий свет становился все ближе, и вот он – глоток воздуха. Кажется, что грудную клетку так и разорвет, и что Эстель никак не надышится. Отплевываясь от солоноватой воды, француженка, еле двигая руками и ногами, подплыла к другу. Топить его она не собиралась, да и плакаться тоже (что вода, что слезы – толк какой?). -Я, наверно, хорошо, только глаза щиплет, - пожаловалась Эстель, - а ты как себя чувствуешь? Теперь понял, о чем я говорила? Нам надо что-то исправлять, иначе на свадьбу не успеем, - Арден немного отвлеклась, озираясь вокруг, и как только повернулась к Джеймсу, сидевшему на разваливавшейся трухе, которую он назвал бревном, едва ли не закричала от возмущения. – Как бы это сказать, чтобы не показаться ханжой, но ты не совсем в одежде. – «Не совсем в одежде» означало то, что юноша был лишен верхней одежды. На нем красовалась набедренная повязка определенной длины. Чувствуя, что сейчас пойдет ко дну, Эстель быстро ухватилась за руку Джеймса и пробурчала «спасибо». Но и сейчас, когда Арден разрывало между желанием расплакаться, поязвить и хоть как-то придать себе достойный вид девушки, француженка вновь почувствовала липкий холод по спине. Выражение лица Оушена только подтверждало страх. Он, как ученый-испытатель, любитель флоры и, как позже оказалось, фауны, показывал что-то руками, однако слишком долго думать не пришлось. Мягкая, еле уловимая бревном, волна прошлась по глади, чуть покачивая «плот»; большая тень, проплывающая внизу, ужасающе оттеняла синеву воды. -Так как ты это назвал? – Арден имела довольно смутное представление о динозаврах и прочих рептилиях, которые должны были вымереть много миллионов лет назад, довольствуясь общими знаниями или отдавая предпочтение настоящим видам существующей живности. – Мне страшно от одной мысли, что мы настолько… далеко, - тактичность Эстель выстраивала нестройный ряд несвязных предположений. – Если вот это слово, которым ты обозвал чудище под нами, то, о котором подумала я, то мы проживем не очень долго. – Оптимистично заключила француженка, выжимая воду из волос, будто в ее руках была власть над временем, потому она так и расслаблена. Затишье перед бурей. – Во-первых, я не вижу даже островка. Во-вторых, собственными силами мы не доберемся отсюда. В-третьих, наши попытки заранее обречены на провал. В-четвертых, если это действительно та эра, о которой я когда-то читала, то именно в этот период зародилась новая жизнь, и нам вообще несдобровать. В-пятых, раз мы оказались здесь, значит, ты хотел попасть сюда? У тебя случаем не пробежало какой-нибудь задней мысли? – Француженка немного покраснела: то ли от солнца, то ли от стеснения, ведь когда в магазине они едва исчезли, она подумала о бесстрашных принцах и рыцарских поединках…
James Ocean: - Между прочим, - Джеймс с нескрываемым интересом начал себя осматривать, стоило француженке указать на отсутствие на нем некоторой одежды, - я всегда считал, что нахожусь в весьма хорошей форме и потому стесняться мне нечего, да и скрывать что-либо тоже. – Мокрый брюнет, прищурившись, глянул на подругу. – Если я тебя смущаю, то можешь отвернуться. Иного варианта я не вижу, ведь одеться мне не во что, как оказалось. – А когда «летел», то мог бы поспорить, что «летел» в наряде из одиннадцатого века. Не мог же удар о волны оставить его в одной тряпке? Нет. Одежда сменилась, как и время, в котором они очутились. – И вообще – на себя посмотри. – Юноша негромко хмыкнул, но пояснять, что его вдруг развеселило, не стал - сама увидит, если осмелиться взглянуть. – Я назвал это археоцетом. Не помню, как еще их там называют магглы, но знаю, что это предки современных китов и обитали они на планете после эры динозавров, но до появления людей. Суди сама, что это за время. – Оушен пожал плечами и согнулся пополам, чтобы быть ближе к воде и иметь возможность рассматривать темную бездну. Тень гигантского существа куда-то делась. Надеяться, что оно уплыло восвояси было можно, мало ли что его там могло отвлечь. В океане, пусть и тех времен, плавало бесчисленное количество разной живности, да что и говорить – в те времена живности было побольше, нежели сейчас. Вряд ли для кого-то станет секретом, что все до чего доходят руки человечества обречено на скорую гибель. Несправедливо, обидно, необратимо. Джей задумался над словами девушки, так и не меняя своего положения. «Мне страшно от одной мысли, что мы настолько… далеко». Если это не сон и если они переживут все это вневременное приключение, то им несказанно повезло! Вот кому еще выпадет такой шанс? Побывать в такие времена, увидеть тот мир своими глазами! Выпрямившись на бревне, Оушен улыбнулся своим мыслям, после чего вернулся к теме разговора. – Вполне вероятно. – Пауза. – Я тоже не вижу даже намеков на сушу. – Голова завертелась во все стороны. Отсутствие знаний мешало брюнету сопоставить увиденное с книжными фактами. Сколько там процентов занимала в то время суша, а сколько вода? Кажется, что минимальное по отношения к океанам, а это говорило как раз о том, что им на этом бревне быть может пол планеты надо проплыть, дабы увидеть хоть какой-то клочок земли. Оптимистично, с учетом, что трухлявый пень размокнет до щепок через неделю максимум. – И то верно. – Даже весел нет. А сколько человек может находиться в воде, прежде чем подобно бревну размокнет и распадется на молекулы прямо в водной среде? – А подумать о лучшем исходе?.. – Ну, конечно же, конечно, провал. Суши нет, грести нечем и скоро будет не на чем, в воде Мерлин их разберет какие-то твари, и вообще.. – Ты сама сказала, что если мы тут, то нам надо что-то исправить. Какую-то ошибку. Люди в это время не жили, значит.. Может нам надо предотвратить чудовищное нападение этого в воде на какую-нибудь столь же древнюю тварь? Я даже не знаю с чего начать в этом случае. – Парень не сдержался в улыбке, виновато пожимая плечами. – Что? Я хотел сюда попасть? Задняя мысль? – У него-то и передней не было, лишь желание попасть в свое время и нанести обещанный и нежеланный визит на свадьбу. – С чего ты решила, что мы перемещаемся в пространстве и времени по-своему же желанию? – Джеймс удивленно уставил на брюнетку. Он, безусловно, странный и местами ненормальный молодой человек, но чтобы намеренно захотеть поплавать в полном динозавров море.. это слишком. Или.. или нет? – Я.. – Хорошо хоть память не теряется при всех этих «прыжках», а то было бы совсем худо. – Там – в лесу, держа цветок в руке, я подумал, что вот бы удивилась Стебель, если бы я нашел еще что-то, что уже давно не существует в современном мире.. Но, Эстель, я клянусь тебе, что мне бы в голову не пришло отправить ей с совой доисторическую рептилию.. – Оушен выглядел растерянным. Вдруг Эстель окажется права со своей неожиданной догадкой? Что если это не порошок, что если это они сами выбирают себе время? О драконах и времени Годрика сам юноша стопроцентно не думал, значит, туда их привела француженка. Об археоцетах англичанин тоже не мечтал, но его желание что-то могло расценить, как позыв к сменам эпох до самых ранних. Еще не хватало, чтобы это нечто искажало истинные желания, ведь в таком случае им действительно несдобровать. Одно дело, когда знаешь чего ожидать, пусть и в относительном знании, другое, когда окунаешься в неизвестность. Почувствуйте разницу. Почувствуйте тревогу. Увидьте кое-что новое и ощутите холодок, прошедший по спине. Джеймс что-то то ли промычал, то ли простонал, указывая куда-то на плечо подруги. Непонятно откуда взявшаяся, по руке от плеча до локтя девушки стекала алая струйка крови. Джей, расщедрившийся на клятвы, мог еще и уверено заявить, что минуту назад на семикурснице крови не было. Секунда и алая капля упала в воду, проглатываемая синей гладью. Еще секунда – скатилась и была проглочена вторая капля. – Ты ранена? Откуда кровь? Задержи ее! – Выпав из осадка, Оушен подался вперед и поймал на лету третью каплю. Юноша резко прижал к себе подругу, рассматривая ее плечо и спину. На девушке не было порезов и ран. Кровь появилась из ниоткуда. – Что за чертовщина?.. – Отпустив Эстель, парень пристально вглядывался в свою руку. Капля крови размазалась по ладони, но она была и была реальной. Джей потер рукой о собственную повязку. Внимание привлекло море. Тень. Она снова была под ними, но на этот раз не проплывала мимо, а шла из глубины вверх. – Ооо нет, только не это. Если твоя теория верна, то.. Эль, самое время тебе подумать о доме, потому как я сейчас только о нем и думаю. Желательно думай быстрее.. - Не отрываясь от надвигающегося чудовища, парень сложил руки в подобие пасти, только изображая акульи челюсти, он не показывал атаку сбоку, он продемонстрировал проглатывание снизу, когда открывается зубастая пасть и жертва падает вниз, в засасывающую воронку. Перспектива-то. – Быстрее, ну же, думай! – Паника. Аж на бревне не сидится. Разве соберешься в такой момент? Разве возможно собраться, находясь на волоске, нет – в нескольких секундах от неминуемой гибели? Теперь и дураку стало понятно, зачем вдруг понадобилась кровь. Ни что так не обостряет обоняние и чувство голода, как свежая кровь жертвы. Сегодня в меню новое блюдо. – Эстель! – А под ними кошмарный подъем из глубины.
Estelle Arden: -Тебя смущает мой внешний вид? - Лучшая защита - нападение, и Эстель только что осознала правильность этой мудрой фразы. Раньше она предпочитала молчать, полагая, что говорить способен каждый, а молчание - даруется. Теперь все изменилось, стоило ей опустить взгляд и сдержать себя, чтобы не закрыть руками как верхнюю, так и нижнюю часть тела. Нет, все было в рамках приличия и высокой моральности самой француженки, просто... ей было неуютно. Джеймс, бесспорно, был ее лучшим другом, потому Арден без стеснения могла проронить бранное - резкое - словцо или выглядеть нелепо, но эта ситуация была апогеем. - Мне казалось, - разжевывая каждую фразу, с той же фразой краснея, оправдывалась девушка, - что все женщины так раньше ходили, если в это время была человеческая жизнь. А твой вид... ничуть меня не смущает. Просто так неожиданно. Моргана, чего она не видела? И все равно чувство тревоги и смущения не покидало ее, как истинную чистокровную мадемуазель и просто очень тактичного человека. -Ну, хорошо. Человеческой жизни, как я поняла, сейчас нет, потому радуйся, что ты еще в одежде, - съязвила брюнетка, подставляя солнцу лицо. Если они не доберутся до берега, а они не доберутся, то хотя бы чуть-чуть загорят и подышат свежим, не загрязненным никакими парами и гадостями, воздухом. Морским воздухом. - Когда я была маленькой, любила облачаться в белые простыни, и чувствовать себя Афродитой, даже волосы завивала, и бегала по кромке Ла-Манша, надеясь, что ленивая волна заберет меня с собой. - Эстель намерено пропустила слова Джеймса, только подтверждающие ее опасения. Если прощаться с жизнью, то непременно делать это красиво и достойно. Тогда, в Малфой-меноре она думала иначе, но все меняется со временем, опытом и переживаниями - приходит осознание истинных "ценностей". Дааааа, какие мысли ни приходили ей в голову! -Входишь в транс? - Эстель, прищурив глаза от солнца, с интересом наблюдала за другом и его мотающейся головой, словно голова двигалась отдельно от тела. Ее забавляла реакция и... оптимистический настрой слизеринца. - Ты предлагаешь изменить мне своему вечному спутнику, пессимизму? Неееееееееет, - протянула девушка, хитро улыбаясь. Кажется, ее вообще не беспокоила их будущая жизнь, точнее то, что может случиться через минуту, или секунду, или час, или сутки. -Как правило, законы времени не властны над нами, они подвластны нашим тайным желаниям и ошибкам. Неужели у тебя никогда не было желания исправить ошибку прошлого? Наверняка было, как и меня, и у Адама Смита, и у Эдит Пиаф, и кучи других людей. И магглы, допустим, лишены этой возможности. Мы же, как оказалось, нет. - Арден замолчала, придавая себе вид древней прорицательницы или священного божества, уходящего в нирвану. - Мне кажется, мое поведение, мои поступки, мое прошлое... будущее, учитывая это время, были не идеальными, то ошибок я старалась не допускать. А ты? - Эстель лгала, но не в этом суть. Она не жалела ни о чем. Ошибки девушка совершала с завидным постоянством, но время расставило все на места и научило уживаться с последствиями оплошностей. - Хотя... ты идеал, превосходный пример человеческого существования. И опять же, дело не в этом, а в том, что наше перемещение не совсем случайно, как я понимаю. "Задняя мысль" означает тайное желание... Я в том магазине хотела попасть на средневековый карнавал... я не знаю, как это пришло мне в голову... потом...потом ты пребывал в нелепом восторге от цветка, желая показать его мадам Стебль, и, видимо, был настолько очарован трофеем, что твое сознание немного поменялось. - Ну да, сознание юноши поменялось вообще в другую сторону, в другую эру, ведь его скрытая фантазия, судя по всему, рвалась увидеть что-то новое - то, чего никто и никогда не видел. Фантазия Эстель тоже претерпела некоторые изменения, трансформируясь в совершенно не то, чего хотелось самой девушке. Арден слишком много посвятила времени объяснению своей теории, и была крайне довольна собой. Она считала, что Джеймс обязательно должен оценить ее смекалку, но тот и не собирался этого делать: он задал два нечленораздельных вопроса, воскликнул что-то непонятное, и коснулся ее кожи. Когда человек начинал поддаваться панике, брюнетка старалась не следовать этому примеру, но что-то беспокоило ее в голосе юноши и его стремительных действиях. Эстель слишком резко открыла глаза, слишком быстро взглянула на локоть, и слишком быстро вскочила на ноги, позабыв о маленьких размерах плота. Хватило секунды, чтобы осознать, что прыжок в воду будет не самым лучшим исходом их сегодняшнего путешествия. Пытаясь сохранять равновесие, она шумно вдыхала и выдыхала воздух, зажимая другой рукой локоть и чувствуя вязкую жидкость на коже. Рука постепенно немела выше уровня, где предположительно была рана. Крови Арден не боялась: ее "слегка" мутило, отчего подходящих слов она не могла найти. - Это не я... оно само. - Только и могла промямлить девушка, в панике смотря на друга, не слыша его "Быстрее, ну же думай!", а лишь читая по его губам. Эстель неопределенно кивнула; глаза выражали страх, ведь именно из-за Оушена они сейчас погибнут. Или из-за нее. Скажу честно: не думалось. Совсем не думалось. В одну секунду плот наклонился, входя тупыми деревянными углами в воду. Под ними, быстро рассекая водную гладь, неслось то, что так любит кровь. Кривые и острые зубы в несколько рядов хищно блестели; вода приобрела мутно-голубой цвет. Время замедлилось. Рябь, ранее покрывавшая лазурь, превратилась в белую пену. Наклон плота стал круче, и в тот же самый момент что-то острое пробило середину плота. Арден только и успела схватить Джеймса за руку, перехватывая другой рукой горло. Оушену требовалось задержать дыхание. И ребята оказались в бурлящей синеве воды. Животное, примчавшееся на запах крови, было всего в нескольких сантиметров от молодого человека и девушки, но невидимая стена отделяла их от рыбины... Острые, как кинжалы, зубы внушали страх, парализуя тело. Резкие и некрасивые черты доисторической акулы были уродливы, отчего Эстель стало мутить еще больше. Она старалась не опускать руку, лишь бы чувствовать, что Джеймс рядом... Метр за метром они погружались все глубже и глубже; с каждым новым метром легкие разрезало от соленой воды, глаза наполнялись слезами, и тут же слезы смывались соленой водой. Ледяное течение ломало ноги, живот, шею… Единственное, что они оба могли чувствовать - сладковатый запах, идущий откуда-то сверху. Сиреневый туман огромной волной окутал Эстель и Джеймса, закручивая и унося в черную бездну. В отражении зеркала стояла высокая и стройная мадемуазель без определенного возраста (но выглядевшей все же очень молодо) из-за драматического макияжа, позади нее - две другие женщины, ожидавшие первую. Отражение в зеркале было утонченным и красивым. Идеально прямая спина, затянутая в корсет; черные глаза, подчеркнутые густой подводкой лукаво смотрели на себя из-под полуопущенных пышных ресниц; темно-алые пухлые губы хитро улыбались; тонкие пальцы, некоторые из которых были украшены кольцами, небрежно касались темных волос, уложенных волною, и тугой озорной шляпки с вуалью. Тонкий черно-бардовый бархат струился по плечам, по тугому корсету и юбке, высоко собранной сзади. Юбка, которую продлевал шлейф, была черного цвета, и украшена красными оборками. Мадемуазель в последний раз взглянула на свое отражение и пошла прочь, в душный и дымный зал, где сидели самые богатые и завидные женихи Парижа. Сегодня ей и ему предстояло прокрутить самую интересную аферу за всю жизнь французской аристократии. Одни курили трубки, пили виски - могли себе это позволить, следуя английской моде, которую девушка презирала. Кто-то тянул красное сухое вино. Женщины, которые не были спутницами, сидели рядом с мужчинами, и красиво курили мундштук. Она медленной походкой направилась к столу, за которым сидел нужный ей человек. Тот был одет намного импозантнее других мужчин, сидевших с ним. Ходили слухи, что он очень холодный и циничный человек, но ас в мошенничестве. Сегодня она и хотела это проверить. Он смотрел пристально на нее, изредка переключаясь на своих собеседников, играющих в азартные игры. -Доброго вечера, господа, - мягкий голос струился через дым. - Месье, - настойчиво обратилась она к мужчине с синими глазами, - вы, должно быть, принесли мне письмо и украшения от тетушки Жаклин? Ему было сказано принести в черном саквояже большую сумму денег, которую ему передаст Анри. Через 3 часа у этого месье и у этой девушки пароход до Англии, где они сядут на поезд до Хэмпшира, а потом доберутся до деревни Бьюли, где в их распоряжении будет усадебный дом Монтегю.
James Ocean: «Мне кажется, мое поведение, мои поступки, мое прошлое... будущее, учитывая это время, были не идеальными…» Этим и ранее сказанным словам подруги Джеймс, всегда относящийся к подобным вопросам с философским подходом, наверняка бы посвятил не мало времени, дабы проанализировать все, что и с ним происходило. Брюнет вовсе не считал, что за всю свою жизнь допустил целую тучу ошибок, напротив, даже по истечению событий, он мог четко разделить свои действия, дать им определенную оценку. Список ошибок получился бы небольшим, первое место возглавляли бы его взаимоотношения с отцом. Камень преткновения. Где-то надо было проявить настойчивость и не дать ему измываться над матерью, вероятно, многое можно было избежать, только Оушен изначально занял свою позицию наблюдателя, а кто наблюдает, тот, как правило, наблюдает, выполняя одну функцию. Было желание исправить какие-то ошибки, но, даже задумываясь о такой возможности, задумываешься и том – а надо ли? Если все произошло именно так и привело к тому, что мы имеем, то, не так ли должно быть? Если ты убил кого-то – обратить время вспять желанная мысль, а если таких грехов нет, если вообще нет соизмеримых с нарушением всех нравственных устоев серьезных жизненных погрешностей, то зачем нужен такой маховик? Джей был бы уверен, он точно знал, что на протяжении семи лет обучения ни разу не изменил себе, своим принципам. Не пошел против своей воли и не сподличал. Знал, когда дать отпор и кого поддержать. С кем общаться и с кем никогда не пересекаться, вовсе не потому, что чревато влезть в драку, которых к слову тоже не было, а для того, чтобы не видеть людей, неприятных на один только вид. Зачем провоцировать себя на то, что можно с достоинством пресечь на этапах формирования? У Оушена не было таких оплошностей, за которые пришлось бы подобным образом расплачиваться. У Эстель? Это была ее жизнь. Каждый человек расплачивается за свои преступления, совершенные против совести и кому-то во вред, в том числе и себе. Никто не вправе расплачиваться за чужие грехи. Можно помочь отплатить добром, но не делать это за кого-то. И брюнет уж точно не делал ничего такого, чтобы после пришлось платить подобной ценой - спасаясь от драконов и доисторических рептилий. Исключено. Что он тогда тут забыл? Хороший вопрос. Подумать только на него, да поразмышлять на все эти серьезные темы было совсем некогда. Думать вообще "не моглось и не хотелось", особенно, когда в голове плотно засела мысль о скорой гибели. Теория француженки многое объясняла, и почему они тут, и как можно «правильно» прыгать во времени, только, когда все наваливается и времени нет на то, чтобы собраться с мыслями, принять одно единственное верное решение крайне трудно. Девушка вскочила на ноги, едва не опрокинувшись с бревна. Паника. Опять. «Плот» накренился. Смотрящий вниз парень, схватился за кору, раздирая себе руки, но, не чувствуя боли. Нечто из глубины добралось до поверхности и пробило зубастой пастью дерево, разломав то напополам. Секундой ранее в руку англичанину вцепилась Эстель, после чего они вдвоем от удара подлетели и рухнули в воду. А оказывается, это был не кит. Да! Находясь в нескольких сантиметров от чудовища, Оушен прикинул, что это акула - мегалодон, они тоже существовали в те времена. Хоть со временем не ошибся. Хоть какой-то повод порадоваться своей догадливости. Осталось только выяснить, сколько на радость выделили минут.. Соленая вода могла выбить дух из тела лучше всякого сильнейшего удара. Сжав руку подруги, Джеймс падал куда-то вниз, на дно, параллельно удивляясь, почему эти таки доисторические зубы не могут до них добраться. Чем ниже падали, тем выше давление. На такие глубины, да без специального оборудования – самоубийство. Оушен зажмурился, не справляясь с солью и тяжестью, но буквально сразу распахнул глаза вновь. Очень вовремя, как раз, чтобы заметить окутавший их сиреневый дымок и с надеждой подумать – неужели теперь домой? На какое-то мгновение глаза все-таки пришлось повторно закрыть - чертов дымок, знакомые ощущения. Синие глаза уставились на колени. К счастью, его. Он сидел, и даже не поднимая глаз, понимал, что сидит в насквозь прокуренной комнате. Тихонечко простонав, Джеймс мысленно спросил сам себя – ну и кто я на этот раз? То, что это не его время, и не магазин старика, было очевидно. Пройдясь по себе взглядом, Оушен отметил, что выглядит на удивление деловито, даже чересчур, нет - презентабельно. Что за новая игра? В уши хлынули шумовые потоки. Впав в первое «оцепенение по прибытию», он оказывается, не слышал ничего вокруг, а теперь с ужасом осознал, что народу в комнате намеренно. С третьим перемещением Джеймс уже точно знал, что надо делать – надо искать Эстель и бежать куда угодно, так как ни минуты покоя без опасности, тому свидетельствовали предыдущие приключения, а параллельно можно наслаждаться подарком судьбы или лавочника. Подняв голову, брюнет огляделся. Не, не комната – зал. Куча столиков, сидячих мест. На столах спиртное и дымящиеся трубки, к слову, дым здесь просто царствовал. А народу-то.. Рядом сидели двое мужчин, одетых чуть проще (чем это ему так подфартило?) и играли в какую-то азартную игру. Справившись с волнением от переизбытка чувств и неопределенности, бывший слизеринец сам себя успокоил и принялся трезво разбирать сложившуюся ситуацию. Он, скорее всего, во Франции, потому как большинство досягаемых до ушей речей произносились на французском языке, периодически переходя на английский. Англо-французская вечеринка? Или не вечеринка. Оушен привстал и прошелся по лицам девушек и женщин. Неожиданно смутившись, брюнет скрылся в кресле, сползая на пару сантиметров вниз. Внезапная догадка перешла в наваждение. Это случаем не?.. Нет, ну вообще светские общества, а сие к этому определению отнести можно было, пользовались и пользуются большой популярностью даже в его время. Но удрать юноше нестерпимо хотелось. Мужчина рядом пристально глянул на аристократа и задал какой-то вопрос, типа, на сколько его устраивают погодные условия? Ответив, что оно все пока лучше, чем пять минут назад, молодой человек задал встречный – какой сегодня год? Получил недоуменный взгляд, неправильно сложившееся мнение о себе и.. ответ. 1890? Как же их бросает во времени! И, собственно, где Эстель? Ответ на этот вопрос также не заставил себя долго ждать. Ну такое трудно было не заметить. Она вышла откуда-то сбоку, вся такая на себя непохожая. Парень успел сам себе признаться, что такую Эстель видит в первый раз. А она шла прямо к нему. Отлично. Вот и искать не пришлось. Поперхнувшись своим же приветствием, Оушен во все глаза уставился на подругу. Что она сказала? – Ага, а еще, должно быть, пирожки от тети Эллис и рецепт по их приготовлению. – Борясь с желанием покрутить пальцем у виска, молодой человек молча таращился на слизеринку. – Эстель? Ты себя хорошо чувствуешь? Какое «Вы»? – Тихо, но так, чтобы девушка расслышала, спросил друг, слегка дернувшись вперед и случайно задев что-то ногой. Опустив синие глаза, он увидел подле своих ног черный саквояж и шляпу на нем. Подняв сумку, Оушен поднялся и сам, перехватив шляпу (еще и шляпу дали, ну блеск) свободной рукой. – Куда тебе еще украшения? Ты себя в зеркале видела? И без них хороша.. – Совсем тихо прошелестел парень, становясь напротив преобразившейся подруги. На миг рассердившись, мол, брюнетка его намерено не хочет признать, он вдруг подумал, что все это специально подстроенный спектакль, может где-то опасность и стоит себя так вести? Ладно, попробуем. – Украшения внутри, мадмуазель, давайте выйдем, чтобы я мог передать вам столь бесценный подарок. Тетушка Жаклин попросила, чтобы я проследил за тем, как вы лично ознакомитесь с даром. – Надев шляпу на голову и слегка качнув головой соседям по столу (зачем - непонятно, правильно ли – неизвестно, главное – ответили тем же), бывший староста легонько взял подругу под локоть, выйдя вон из задымленного зала. Не давая француженке остановиться, Джеймс вывел ее на безлюдный дальний балкон (свежий воздух!) с видом на Эйфелеву башню, только тогда выпустив. – И как это все понимать? Ладно, с меня какие-то побрякушки, но, чур, с тебя билет домой, ясно? Какая акула тебя цапнула? Что ты там загадала-то, Эль? Я же говорил о доме! До-ме. – Джеймс вздохнул, подняв сумку на перила и открыв ее. Сегодня он точно получит удар. От удивления перехватило дыхание – саквояж был полон денег. – Нуууу, - задумчиво протянул брюнет, - не знаю, как там на счет билета, но на разработку машины времени тут определенно хватит.. – Друг посмотрел подруге в глаза. – Это и есть твой план?
Estelle Arden: Этой девушке было приятно находиться в обществе таких мужчин. Во-первых, все они были необыкновенно хороши собой. Во-вторых, их образование позволяло вести беседу на разные темы. В-третьих, они знали настоящую цену красивой и сообразительной мадемуазель, которая так непринужденно расспрашивала о системе банковских вкладов и надежности их хранения. Приятные беседы вечерами плавно перетекали в ночные дискуссии и заканчивались ранней прогулкой по тихим и спящим бульварам Парижа. С сегодняшнего вечера и до конца жизни можно будет забыть об этих плоскомыслящих мужчинах и некоторых их спутницах. С сегодняшнего дня можно забыть о мозолях на ногах от неудобных туфелек и ссадинах от жесткого корсета. Можно не носить больше драгоценностей, от которых слепит глаза и отекают тонкие пальцы, можно не краситься так, словно ты - предмет акта купли-продажи. Мадемуазель мягко улыбнулась своим мыслям, сев на подлокотник кресла того самого мужчины. Ее поведение можно было назвать несколько вызывающим, но обязательно прелестным. Сколько грации и изящества! Никто не должен узнать истинные намерения. Никто. А проблем с этим быть не должно, ведь в маггловском обществе о волшебном мире не знал никто. В этом клубе не было места чистокровным или полукровным начинающим предпринимателям. Тем лучше. Даже Анри не знал ничего. Оттого улыбка мадемуазель сделалась шире. И тут же погасла, стоило этому "асу" открыть рот. Такое поведение с ней было неприемлемым. -Что за чушь вы несете? - Небрежно бросила мадемуазель, изумленно смотря на мужчину. Сколько хамства! Да где его воспитывали, в конце концов! Настоящий профессионал, по ее мнению, не должен суетиться и задавать бестолковые вопросы. Как же француженка была зла на себя, что послушала совет бывалого человека, и на этого месье! Назвать ее по имени среди тех, кто знал ее исключительно по прозвищу очаровательного небесного создания! К черту вежливость, когда через три часа она будет пить шампанское на пароходе в окружении приятных людей. Она и без него справится, лишь бы саквояж отдал. Его проблемы, как он будет разбираться с ажанами. - Господа, - вспорхнув с подлокотника, мадемуазель чуть присела, - вы же понимаете, что все англичане такие дикие. - Присутствующие мужчины усмехнулись: явно вспомнили, как провалился их контракт с англичанами. Эта новость облетела весь Париж, и месье Рювуали, сидевший за этим столом, в шутку перекрестился. - Прошу прощения за неприятное впечатление. Хорошей ночи. - На милом личике появилась маска страдания, но на то и была маска. "Пирожки от тети Эллис"!, "Ты себя в зеркале видела?", "...лично ознакомитесь с даром!" Мадемуазель была, откровенно говоря, выведена этим мужланом из клуба на веранду. -Да что вы себе позволяете? Отцепитесь от меня! - На безупречном английском и без акцента рассердилась француженка, вырывая свой локоток из хватки месье, несмотря на то, что он сделал это раньше. Все равно надо было показать буйную натуру и хрупкое душевное состояние. Никто не позволял себе такой фривольности! Пускай образование Шармбатона шло вразрез со стилем жизни, который был по нраву ей, каждый знал, что делать плохо этой мадемуазель нежелательно. - Вы подвержены приступам агрессии, когда путешествуете на дальние расстояния? - Вуаль на шляпке была мигом сорвана, а теперь мадемуазель вовсю испепеляла черным взглядом сумасшедшего месье. - Я понимаю, у вас стресс, но мне это не так интересно, как вы думаете. - Ее передернуло оттого, что он снова назвал ее по имени. Скорее, скорее бежать отсюда и сдать потом его милейшим ажанам, лишь бы не слушать этот бред. - Простите, но я не совсем понимаю... - На секунду ей показалось, что этот месье забавен, и он бы скрасил одиночество и скуку на корабле. И все же... - Как бы то ни было, отдайте, пожалуйста, саквояж, все-таки вы прибыли сюда именно по моей просьбе. На этом мы с вами распрощаемся, если вы не будете против.
James Ocean: Джеймс молча уставился на подругу. Парень не мог взять в толк одну простую истину – что вообще происходит? В голове крутились сразу три мысли: первая заключалась в том, что все эти перемещения отрицательно сказываются на самочувствии девушки, она вообразила себя лицом французского бомонда и явно наслаждалась неожиданным положением в светских кругах; вторая касалась серьезных осложнений в их незавидной ситуации, что если слизеринке напрочь отбило память и она действительно ничегошеньки не помнит; ну а третья мысль объясняла все тем, что все Эстель помнит, просто играет безупречную роль, параллельно таки радуясь свалившимся на них возможностям. Как говорится, играй, да не заигрывайся. – Это у меня стресс? Да, мне как-то неспокойно, знаешь. А еще меня напрягает то, что спокойно тебе. – Она так на него смотрела, что могло показаться, будто девушка отнюдь не шутит, а воспринимает все происходящее, как должное. – А я не понимаю тебя. – Оушен перевел взгляд с открытого саквояжа на достопримечательность Франции, а потом обратно на подругу. Та в тот момент такое выдала, что юноша аж приоткрыл от возмущения рот. – Я прибыл сюда по твоей просьбе? Вот спасибо, а я то надеялся, что там – в океане, ты попросишь порошок отправить тебя в какой-нибудь аристократический притон, а меня на Канарские острова - загорать под пальмами! Из-за твоей просьбы я вернусь в свое время мало того, что бледным, так еще и поседевшем! – Одна фраза круче другой. – Распрощаемся, если я буду не против?! Ты.. А! Я понял. Ты просто передышала этим ядовитым дымом в зале, да? Ну, давай очищай легкие, вдох-выдох, вдох-выдох. – Брюнет демонстративно принялся глубоко дышать, показывая как это надо правильно делать. Но терпения хватило ненадолго. Спокойный по жизни Джеймс не выносил, когда происходило нечто, что было неподвластно его пониманию. Он бы с наименьшей паникой отреагировал на встречу лицом к лицу с самим Темным Лордом, нежели реагировал сейчас на новое время нового перемещения. Долго они так в веках скакать будут? Будет ли этому конец или они навсегда зависли в страшной временной петле? Вариантов множество, а соскочить нельзя. Все своим видом Эстель показывала, что театр прекращать не намерена и просьба ее в силе. – Я против. Я так против, что просто очень против. – Закрыв сумку, юноша крепко сжал ее в руке. – Саквояж тебе отдать? Это зачем это? Ты решила, что эти бумажки тебя спасут? Или.. или ты думаешь, что по возвращению они сделают тебя неприлично богатой? Эль. Помниться ты и без них жила в достатке. Нет, хочешь – пожалуйста, дело твое. Только я бы не стал менять друга на деньги, поэтому не бросайся словами, без меня тебе по-любому придется тяжко, ты должна это понимать. – Синие глаза в задумчивости уставились куда-то сквозь девушку. Нехорошие мысли вытесняли пока еще актуальные три вопроса. Джеймс встряхнул головой, едва не уронив шляпу. – А сумку я тебе не отдам. Во-первых, ты меня и без нее напрягаешь, а с ней вообще с ума сведешь, во-вторых, ты так вырядилась, что она тебе не по наряду будет, ты уж у нас нынче светская львица. Да, есть еще одно «но». В-третьих, мало ли надорвешься, деньги, знаешь, тяжелые, особенно, когда идут на непонятные цели. – Оушен смерил подругу подозрительным взглядом. Никаких шуток. В прошлые разы они хотя бы были при своей памяти и в добром здравии, здесь же все отклонения были на лицо. – Я пойду, воды попью. Мне дурно от всего этого. Стой тут и продолжай дышать, вдруг очухаешься. – Джеймс вместе с саквояжем направился внутрь клуба, будучи почему-то уверенным, что девушка никуда не сбежит. Она вбила себе в голову какую-то архиважную надобность в этих дурацких купюрах, а значит, он ее сейчас все равно что за ниточки дергает. Тем лучше. По крайней мере, глупостей меньше совершит и не денется никуда, кто знает, когда дымок снова почтит их своих присутствием. Вода ему была без надобности, но чтобы не врать, парень схватил ближайший бокал с ближайшего столика. Удача – не спиртное, а действительно вода. Глотнув, англичанин принялся думать. Находиться в этом месте не было смысла. Порошок начинал действовать только тогда, когда наступал момент опасности, а здесь?.. Большой свет. Дааа. Такими темпами невозможно переставать всему удивляться. Вернувшись к подруге, Джей тихо произнес: Ладно. Пошли. Будем ожидать сиреневую дымку где-нибудь на улице, а если по пути нам попадется больница, то я, пожалуй, обязательно покажу тебя доктору. Не обижайся, я из лучших побуждений, – аккуратно подхватив свободной рукой француженку под руку, юноша негромко добавил, - и продолжай ломать свою комедию, чтобы мы могли спокойно выйти отсюда, только не переигрывай. – Через какое-то время до улицы они все-таки добрались, а дальше-то что?
Estelle Arden: -Во-первых, не стоит мне "тыкать", - с чувством собственного достоинства холодно отозвалась девушка, уже не понимая, что происходит. Фарс англичанина казался ей неуместным и даже оскорбительным. И если бы не их "общее" дело, она бы давно сбежала от него, позабыв о гостеприимстве. -Во-вторых, не вижу причин беспокоиться, разве что ваше поведение может сыграть с вами злую шутку. В-третьих, если спокойно мне, то и вам должно быть спокойно. Ей было, конечно, не так спокойно, как могло быть, ведь этот "ас", создавалось впечатление, совсем умом тронулся. Его поведение в клубе еще можно объяснить парадоксальной подозрительностью, но странные вопросы, заводящие в тупик, она объяснить не могла. - С вами точно все хорошо? - Устало поинтересовалась мадемуазель, решив, что пусть горит все синим пламенем. В конце концов, афера создавалась не для того, чтобы получить определенную сумму денег, а для того, чтобы сбежать в другую страну и чтобы здесь о ней не вспоминали. - Да прекратите вы этот фарс, наконец! - Непонятно откуда взявшаяся злость вылилась на молодого человека. - Сколько можно нести такую чепуху? Океан? Канарские острова? Ничем я не передышала, как вы выразились, это на вас, видимо, дым действует как-то особо: галлюцинации, странные звуки и подозрения. - С каждой секундой, потраченной впустую, уходило драгоценное терпение и время, которое было так ценно для нее. Больше разговаривать с этим странным человеком ей не хотелось, потому что в общении со "странными" людьми мадемуазель чувствовала себя крайне некомфортно. Нет, ей, безусловно, нравилось, что о ней беспокоятся и проводят уроки правильного дыхания, но что-то ей категорически не нравилось в тоне этого человека. Однако была одна вещь, которая все еще удержала ее здесь: этот человек говорил о ней так, будто знал ее. Может, видит прошлое или будущее? Черт с доводами... - Хммм.... вы настолько уверены в своих словах, что утверждаете, что без вас мне придется тяжко? - Едва не рассмеявшись, девушка резко повернулась к молодому человеку, словно хотела его ударить. Но это, конечно, никогда бы не вошло в ее планы. - Знаете, мне деньги не нужны, можете их выбросить в любую попавшуюся яму или отдать нищим. - Холодно заявила она, смотря в глаза незнакомца. И что-то очень-очень далекое, но в то же время близкое, родное и чужое затрепетало в сердце. Где-то она уже видела этот взгляд, слышала голос и когда-то смеялась над точно такой же паникой, но эти все чувства словно были под толщею густого тумана - еле различимого. - Запомните, что дружба - не одолжение, и за нее спасибо не говорят и не ставят перед фактом дружественных отношений. Друг никогда не будет высмеивать внешний вид дамы, если он ему не нравится. Я понимаю английский юмор, но всему есть предел. Через секунду он ушел, оставляя девушку наедине с весьма противоречивыми мыслями. По-хорошему, надо было уходить, оставив, конечно же, случайно шелковый платок с инициалами, словно в насмешку. И она, тем не менее, осталась на месте, тяжело дыша и смотря на переливающуюся огнями Эйфелеву башню. Ей никогда не хотелось покидать Францию, но что-то подсказывало, что здесь жизни не будет. Вычурность закрывала собой красоту, гротескность - изысканность, и приходилось видеть, как Париж теряет свое привычное очарование. Но она не думала, что будет так тяжело прощаться с Парижем, знать, что никогда больше сюда не приедет... Тоскливое чувство, но в Англии будет жизнь, а тут - каторга. -Ваши галлюцинации еще не прошли? - Наконец, он пришел. Теперь нельзя терять ни минуты. Продолжая говорить про сиреневую дымку, молодой человек опять взял ее под руку, якобы "из лучших побуждений". Недовольно фыркнув, девушка все же уступила. - Давайте так: вы будете молчать? От ваших слов у меня разболелась голова, а от унизительного для меня "ломайте комедию" хочется и вовсе убежать от вас. Спустившись с веранды на улицу, она несколько секунд думала, как поступить. Через десять секунд она уже торопливым шагом приближалась к небольшому фонтану, заранее извинившись перед "асом", что вынуждена отпустить руку - так удобнее и быстрее. На площадке около фонтана было довольно темно, но вовремя произнесенное "Люмос" осветило небольшую территорию. - Вы ведь тоже волшебник, - непонятно для чего произнесла она, осматриваясь по сторонам и прислушиваясь к звукам. - Возьмите мою руку. Быстрее! Это портал, как вы догадались, а не фонтан на удачу. Через мгновение мы будем у причала. - Она, явно кокетничая, протянула руку молодому человеку, как тут же появилась болезненная резь в глазах. Ладонью закрыв глаза, которые уже слезились, мадемуазель присела на корточки, напевая французскую песенку. Перед глазами расплывчатым фиолетовым пятном показался молодой человек, и скрылся в более густом тумане. Последнее, что она успела сделать, - схватить его за руку, чувствуя, что что-то неприятное произойдет.
James Ocean: Джеймс потерял чувство всякой реальности. Нет, он хорошо помнил, как был все еще раздражен, как его напрягала подруга, блестяще отыгрывающая порядком надоевшую роль, помнил, как они шли рядом (он еще боялся, что, вырвавшись из его объятий, она даст деру и давай ее потом, догоняй); как она спросила, имеет ли он отношение к волшебству, как что-то проговорила про фонтан и портал, а следом упомянула какой-то причал, на котором они почему-то должны быть. Голова шла кругом. Брюнету даже продолжать бессмысленные разговоры не хотелось. Не видел смысла. Они оба говорили на двух совершенно разных языках, отказываясь друг друга понимать. Пусть так. Чем-то «новеньким» в их туманной ситуации стал как раз небезызвестный туман, возникший тогда, когда все происходящее вышло из-под хотя бы минимального контроля. Девушка резко присела на корточки, Джеймс мгновенно склонился над ней, собираясь поинтересоваться ее безнадежным самочувствием, а не успел в итоге ничего. Француженка схватила его за руку и вместе они погрузились в знакомые ощущения. Незнакомыми оказалось «пробуждение». Вместо привычного становления на ноги или, к примеру, парения в воздухе, Джеймс чувствовал, что движется, причем как-то странно. Ему понадобилось секунд 30, чтобы сообразить, что странность заключалась в том, что он едет по полу, причем ни на чем-то, а в виде половой тряпки, а еще точнее сказать – его везут, тащат, кто-то, куда-то. Открыв глаза, свои опасения юноша подтвердил: чьи-то руки крепко сжимали ткань на его плечах и спине, с силой утаскивая за собой, лишая возможности подняться на ноги и дойти до места «х» самостоятельно. Рядом раздавался похожий звук, крутанув еле двигающейся головой, Джей увидел, что Эстель точно также кто-то подметает пол, явно не беря во внимание тот факт, что в его руках девушка. Тело затекло, но Оушен не решался ни слова сказать, ни пошевельнуться. А потом их швырнули в середину какого-то тусклого помещения и заставили молча лежать на сыром полу. Подвал? В углу что-то зашелестело и зацокало – крысы. Одна вынырнула на свет и скрылась во тьме, притаившись у стены, наблюдая за сценкой. Англичанин слегка приподнял голову от пола, чтобы рассмотреть новую постановку сюжета: над ними стояли человек 6, грозных и квадратоподобных на вид, в их руках маячили дубинки и.. пистолеты, в глазах – злоба и насмешка, они негромко переговаривались, не сводя глаз с «пленников». Откуда-то сверху доносилась оглушительная музыка, а вибрации ощущались даже в полу. Раздались шаги. На свет выплыло еще человека 4, один из которых – мужчина с пепельными волосами, стоял впереди остальных и ядовито улыбался. На нем была клетчатая рубашка, белые штаны и куча камней на цепочках, кольцах. – Хотели удрать, да? Решили, что сможете меня кинуть, не рассчитавшись? – Джей судорожно принялся соображать, пытаясь по прикиду и обстановке разобрать в каком они теперь году и что это за страна. – Думаете, что можно получить товар за бесплатно? Мы давно живем в 21 веке, здесь за все надо платить, еще не уяснили? – Оушен тихонько охнул. "Давно в 21" – это насколько давно, это сколько же?.. – Значит так, напоминаю условия договора: я отдал вам троим товар, который надо было сбыть в кратчайшие сроки. По моим сведениям, реализация товара была произведена, а деньги получены. Это вы работаете за проценты, я же получаю полную сумму и отстегиваю с нее вам. Вы чего-то недопоняли? Я спрашиваю – где мои деньги?! – У брюнета заклинил мозг от потоков информации. Судя по речам этого товарища, они с Эстель занимались продажей.. ? Чем бы оно не оказалось, оно было явно вне закона. Прав он был, когда впервые подумал, что чем дальше ведет их дымок, тем интереснее ситуации. Так что же в этой? – Молчим, значит. Хорошо. – «Клетчатый» махнул рукой и один из бугаев влегкую поднял бывшего старосту с пола, а потом с силой треснул ему по животу дубинкой. Охнув, скорее от неожиданности, Джей упал обратно в сырость, сжимая руками живот. Второй бугай занес свою дубинку, которую опустил на и так лежащего парня, саданув того в район плеча. Третий удар пришелся ногой по лицу, отчего на пол тут же полилась кровь. – Мои люди не смогли найти вашего дружка, видимо он сбежал, оставив вас с носом. Но, знаете, меня не он волнует, меня волнуют мои деньги и только. Если вас кинули, то кинуть себя я не позволю. – Наклонившись к Эстель, «клетчатый» приподнял ее голову за подбородок и сладко пропел: Я даю тебе и твоему дружку ровно час на то, чтобы вы собрали деньги и принесли их мне. На проценты можете даже не рассчитывать. Сегодня вы их прошляпили. Зато в награду ты получишь желанное вознаграждение.. – Достав из кармана шприц, мужчина слегка сбрызнул с кончика прозрачную жидкость. – Тебя начнет ломать уже минут через 30, а через 60 ты приползешь ко мне на коленях, моля о том, чтобы я дал тебе дозу. – Он хмыкнул, посмотрев на валявшегося рядом Оушена. – Эй ты, слышишь? Твоей подруге будет совсем хреново, если ты не пошевелишься. Все в твоих руках, так что приведи в порядок физиономию. Тебе, - «клетчатый» вновь впился глазами в брюнетку, - могу подсказать самый быстрый способ добычи нужной суммы, ну ты поняла, о чем я.. – В подвале раздался сумасшедший хохот. Поднявшись на ноги, мужчина и его безголовая охрана двинулись в темноту. – Выход там. Лестница ведет прямиком в ночной клуб. И учтите – час. И не думайте сбежать или не собрать деньги: одного будет ждать смерть, а другую - новая профессия. Даю слово семьи Эспозито. - Снова расхохотавшись, вся группа покинула подвал, оставив друзей одних в обществе местных крыс.
Estelle Arden: Сиреневый туман, чем гуще он становился, тем сильнее сдавливал легкие, тем больше Эстель хотелось закричать от болезненного ощущения в глазах и... теле. Что-то мешало открыть глаза и сделать вдох. То ли неприятная ломка во всем теле, то ли оправданный страх оказаться бог знает где. Опасения подтвердились, когда девушка услышала тяжелый звук, словно что-то тащат по неровной поверхности. Думать, что ее тащат, как провинившуюся плебейку, вероятно, не стоило, ровно как и открывать глаза, когда звуки исчезнут. Минута, а может две, или три... Звуки прекратились, вот только боль усилилась, и теперь ныло все тело. Арден даже на секунду посочувствовала швабре и то, как с ней обходятся, ведь именно она и Джеймс "выступали" в роли половых тряпок и швабры - ими подметали пол. Неужели неудачная трансформация? Во всем винить француженка будет именно Оушена, ведь теперь они, даже подумать страшно, вляпались в конкретную гадость... Приоткрыв глаза, мол "я все еще сплю, не трогайте меня", девушка пришла в ужас оттого, где они сейчас находились. Если об этом думал Оушен, он живым не уйдет, да и она тоже. Плохо освещенное помещение, всюду гниль и вонь, к тому же местные крысиные обитатели довершали "тюремную" обстановку. Однако ближе всех была толпа неотесанных мужланов, которые не знали о существовании душа, бритвы и туалетной воды. Этого Эстель и боялась: громилы не будут церемониться ни с ней, ни с Джеймсом. Осталось понять, что они натворили на этот раз. Мужчина, видимо, главарь, начал упрекать их в том, что они хотели удрать, забыв рассчитаться. Вопрос - за что? Затем он бросил фразу о том, что "здесь за все надо платить", что заставило Эстель подумать, что они оказались в криминальной России. Ну а после он напомнил некие условия договора... Из слова "реализация" стало понятно, что Арден и Оушен - мафия - промышляют торговлей наркотиков. Боже, какой бред! Но Эстель не шевелилась, и даже не дышала, слушая "вожака" тупоголовой стаи. Как говорится, сила есть, ума не надо, и за молчание Оушен был наказан. "Вообще-то молчание - золото", - успела про себя заметить француженка, как тут же пискнула, стоило ей увидеть, что сделали с Джеймсом. На это смотреть не хватало женских сил, потому что это отвратительно и кроваво. -Остановитесь! - Собрав тщедушные силенки, она почти поднялась, если бы не два "но": первое - ее посмели коснуться грязной рукой, отчего по телу прошла нервная дрожь, второе - перед ней появился шприц, не предвещая радостного будущего. Она что, наркоманка? Джеймс тоже? Она что, проститутка, простите? Джеймс тогда, простите, кто?... Эстель с ненавистью, на которую была только способна, смотрела на бугая, сдержав себя, чтобы не плюнуть ему в лицо. Да кто он вообще такой? Да чтобы она занималась противозаконными вещами? В голове не укладывается. Девушка что-то прохрипела в ответ, не понимая, что за слова она произносит, и дикий смех зазвенел в ушах. Лучше умереть, чем продаваться. Через мгновение семейная банда Эспозито, как они себя назвали, ушла, дав ценные указания и Эстель, и Джеймсу. Бросившись к другу, француженка, присев, тихо всхлипывала, осторожно дотрагиваясь до его лица. Спасать она не умела, курсы первой помощи не проходила, о чем сейчас невероятно сожалела. - Джжеееймс, - француженка, казалось, была шокирована увиденным, - ты жжжиив? Надо выыиибираться отсюда.
James Ocean: Он был оглушен болью, потому не сразу понял, что подвал опустел. Могло быть хуже. Держась одной рукой за живот, а другой - ощупывая лицо, Джеймс перекатился в наиболее удобное для его нынешнего состояния положение – на спину. До лица дотронулись холодные пальцы подруги. Хоть что-то приятное. – Я так рад, что ты меня вспомнила. Мне этого не хватало там.. тогда. – Нос был на месте и даже вроде как цел, во рту помимо крови распознавались какие-то песчинки - раскрошенный от удара ногой зуб, а может и ни один. Проведя языком по челюсти, Оушен с облегчением отметил, что передние все целы, а раздроблены в осколки задние – нога задела щеку и губы, из которых сочилась кровь. – Жив, Эль, разве я могу умереть и оставить тебя одну в этой затянувшейся шутке? Не плачь. - Парень открыл глаза, до того момента крепко зажмуренные, и посмотрел на француженку. Выбираться было необходимо. – Да, сейчас я только в себя приду.. – Мысленно простонав, чтобы не напугать слизеринку, Джеймс встал на колени и принялся ощупывать плечо. Судя по всему, была сломана ключица. Но не смертельно же. Не сдержавшись в «охе», парень быстро поднялся на ноги, ловя в ладонь капли крови, стекающие по подбородку. – Прости, по сравнению с «тобой предыдущей» я выгляжу чертовски плохо. Даже стыдно как-то. – С трудом давшаяся улыбка померкла при виде вынырнувших из темени крыс. – Пойдем отсюда, да поскорее. Вон стервятники повылезали. – Кивнул в сторону принюхивающихся грызунов, Джей дождался, пока девушка поднимется, после чего неторопливо (боль не утихала) двинулся в сторону так называемого выхода. А это был действительно подвал. Наверх тянулась железная лестница, по которой друзья и поднялись, потом они оказались в каком-то подсобном помещении и очередной, более солидной на вид, лестнице. Миновав ее, глазам открылся коридор. С одной стороны болезненно громко трещала какая-то дикая мелодия в не менее диком ритме, с другой доносился плеск воды, струящейся из кранов. – Мне надо бы умыться, а то от вкуса крови мутит, - тихо проговорил Оушен и поплелся за угол, зная, что девушка идет за ним. В уборной почти никого не было, во всяком случае, визуально: в одной из кабинок кто-то чем-то шелестел, а потом чей-то голос требовательно поинтересовался: «Это все? Кому ты отдал две таблетки?» Стараясь не прислушиваться к голосам, Джеймс подошел к раковине и склонился над струей чистой холодной воды. Раковина тут же окрасилась в алый цвет, но Джей не торопился заканчивать умываться. Холодная вода успокаивающе воздействовала на болевые точки. Выключив кран, парень оторвал шмоток бумажного полотенца со стены и начисто вытер лицо, одновременно приближаясь к зеркалу. Одна щека заметно покраснела, а нижняя губа слегка вздулась. Крови больше не было, она просто застыла на ране. – Пройдет. – Сам себя успокоил брюнет, повернувшись к Эстель. – Если этот бандит тут всем заправляет, то боюсь, что так просто мы отсюда не убежим. Наверное, он и за выходом следит. Надо найти запасной или черный, или как их там.. Или через крышу.. – Побитый англичанин замолчал, через пятнадцать секунд добавив: Как угодно, только не к ним. Я себе никогда не прощу, если они с тобой что-нибудь сделают, точнее, я и не переживу это. – С остервенением отбросив скомканный шмоток на пол, Джей тут же ойкнул, схватившись за плечо – резкие движения лучше не делать. Сделав пару шагов к подруге, брюнет коснулся рукой ее руки и аккуратно приподнял ту к свету. – Ох. – Выдавил он, вперившись синими глазами в ряд точек на внутреннем сгибе локтя. – Плохо дело. Полчаса. – Отпустив руку, Оушен перевел взгляд на кабинку, где все затихли. – Я готов даже сейчас убить, добывая эту дрянь на всякий случай, только чтобы ты не страдала.. Но ты будешь страдать и с ней, и без нее, если дымок нас не посетит вовремя. - Из-под двери послушалось странное хихиканье. – Как быть? Спасаться. Пробовать. - Разговаривая с самим собой, парень напоследок глянул в зеркало и, удостоверившись, что выглядит он так, как должен выглядеть любой завсегдатай этого адского места, взял подругу за руку. Искать не себе следы Джей не собирался. Во-первых, посчитал, что раз его в подвале не упомянули, то он «вне этого», во-вторых, не хотел лишний раз расстраиваться. В коридоре полюднело. Двое парней заметив друзей, ринулись к ним. – Эй, сладкая парочка, осталось еще чего-нибудь "пожевать", м? – Что сказать? Деньги им были нужны, но товара у них не было. И не стали бы они этим заниматься. Никогда. – Нет, ребят, - стараясь придать своему голосу как можно больше невозмутимости, Джей попытался избавиться о нежеланных клиентов, - на сегодня все. Вон последнее отдали. Спросите у них, может, поделятся. – Оушен толкнул ногой дверь и указал рукой на закрытую кабинку «с содержимым». Парни немедля вошли внутрь. – Скорее. – Впереди тупик, единственный выход – в оглушающий зал. Вариантов не было. Крепко сжимая ладонь Эстель, бывший староста окунулся в мир темноты, грохота, блеска, огней и для глаз губительных ярких лучей, движущихся по всему залу. Само же происходящее было сравнимо с вечеринкой у сатаны. Повсюду дергался и скакал полуобнаженный народ, мерцали бутылки с алкоголем, и все было затянуто дымом. Двигаясь по стеночке к единственному светлому пятну во всей этой вакханалии, друзья, наконец, оказались у цели. Свежий воздух ударил в лицо, будто глоток живительной силы. Проморгав несколько раз, чтобы восстановить зрение, Джеймс мгновенно поймал на себе взгляд двух бугаев, что встали прямо перед ними и не без намека потрясли дубинками. – Вы что не поняли, что делать надо? Ты, - дубинка указала на француженку, - пошла работать, а тебе мы сейчас еще раз объясним.. Куууда!? - Слушать объяснения, касающиеся очередных сломанных костей, Джей не стал. Рванув обратно в душный прокуренный зал, парень наделялся, что так у них получится затеряться в толпе, поэтому рискнул идти напролом – сквозь толпу. Непродуманно. Их тут же расцепили. Борясь с подкатывающейся паникой, Джеймс пытался разглядеть в танцующих свою подругу, хватая за руку всех – на авось. На глаза попалась какая-то дверца в углу, за ней – лестница наверх. Крыша? Выход? Где же ты Эстель? Кто выдернул тебя из моей руки? Что они с тобой сделают? – Эстеееееееееееееееееель! – Этот кошмар не перекричать.
Estelle Arden: Джеймс все не двигался и даже не подавал малейших признаков жизни, и Эстель уже хотела начать паниковать. Она не представляла себя без Джеймса. И никогда не думала, что сможет его потерять при весьма глупых обстоятельствах. Слезы все быстрее капали по щекам, и на месте всегда равнодушной и спокойной француженки сидела девчонка, тихо всхлипывая и сжимая руку друга. Она даже не сразу поняла, что он заговорил, и лишь состояние Оушена остановило Эстель обнять его. -"Ттооогда" - это ккооогдааа? - Сквозь слезы снова всхлипнула Арден, заикаясь. - Я д-ддумала, чтоо ты уже... - И все-таки от объятий она удержаться не могла, потому что действия ей давались намного лучше, чем слова. Она была бесконечно рада, что он сейчас с ней, пусть и побитый, еле живой, но зато живой и разговаривающий. Эстель даже пропустила мимо ушей суровое мужское "не плачь". Не потому, что не хотела ссориться, а потому, что им, мужчинам, никогда не понять женских слез. И что они, мужчины, бесчувственные существа. Как можно не плакать? Они застряли непонятно где, и все по винe Оушена! Как ему в голову пришло перенестись сюда? - Что было "тогда"? - Еще раз спросила брюнетка, на всякий случай оглядываясь. Конечно, им сейчас не до разговоров, но уж больно интересно узнать. - Хотя потом расскажешь, лучше действительно выбираться отсюда. Арден была согласна со всем, что говорил и делал Джеймс: ему надо придти в себя - она подождет, скажет не плакать - она все же нахмурится и перестанет думать о плохом, необходимо умыться - она пойдет следом, лишь бы этот душевный кошмар не повторился еще раз. Поразительное самообладание вот-вот исчезнет, потому что с каждой секундой Эстель становилось страшно. Если их еще раз куда-нибудь "забросит", она будет сидеть и ничего не делать - и так до тех пор, пока они не окажутся в их времени. К тому же громкая музыка и ощутимые вибрации, эхом отзывающиеся в теле, не сулили ничего хорошего. Ребята попали. Чего только один тихий бубнеж странных типов стоил. Девушке из приличной семьи тут делать нечего, а выпускнику Хогвартса - тем более, особенно такому, как Джеймс. -Джеймс, мы ведь волшебники и мы можем трансгрессировать, - задумчиво пробормотала Арден, внимательно выглядывая из-за плеча юноши. Зря она посмотрела на раковину, ибо определенный инстинкт не спал. Сделав глубокий вдох, она продолжила: - Проблема лишь в том, что мы не знаем, где мы и кто мы. Если за нами, как за преступниками, следят, то лучше идти в подвал и умирать там. Если нет, можно попытаться, но для этого надо найти запасной выход, да. - Она замолчала, не понимая, что Оушен пытается сделать с ее рукой. Время. Оно было в дефиците, ровно как и варианты, что же делать дальше. Но было нечто другое, что привлекло внимание француженки: темные небольшие круги на сгибе руки, где вены виднеются лучше всего. Маленькие точки на темном месте немного вспухли. Сгибать руку было не болезненно, но неприятно. В таком мысленном тупике Эстель давно не бывала. Сомнения у нее были, но не было времени, чтобы делиться своей маааааленькой такой "проблемкой". - Я не страдаю. Со мной будет все хорошо, - она нашла силы улыбнуться, - у меня Ангел-хранитель сильный. Не переживай, мы найдем выход. - Поблагодарить за смелость и за желание убить всех Арден не смогла, потому что слова благодарности давались ей хуже всего. Ну не умела она принимать искренние слова так, как нужно. Но главное ведь не слова, верно? Они вышли в коридор, и брюнетка едва не вжалась в стену - народ выполз из своих нор, причем ладно, если бы это были нормальные люди, так нет ведь. На вопрос одного из "местных" Эстель даже не нашлась, что и ответить, благо, Джеймс взял ситуацию в свои руки. - Какие они ребята? - Возмущенно шикнула француженка, когда они подходили, видимо, к клубному помещению а-ля дискотека рок-н-ролла со всеми вытекающими последствиями. - Они же моральные уроды. Таких надо в зверинец навсегда заключать - они опасны. - Дальше говорить не имело смысла: музыка заглушала все. От секундного оцепенения спас, если можно так сказать, удар в бок: кому-то было мало места. Такого уродства и ужаса Арден никогда не видела. Бессмысленная и орущая музыка, сумасшедший народ, неухоженные мужчины и сомнительные девушки, горы бутылок. Ужас, слава богу, быстро закончился благодаря Оушену: не верилось, что у них осталась способность дышать. Каждый вдох как спасенье. Но и в прекрасном моменте обязательно найдется тот, кто омрачит все: банда Эспозито или просто крутые ребята с "нашего двора". Джеймс не растерялся, да и Эстель тоже, потому они опять вбежали в душный зал, где каждый из них совершил глупую и очень самонадеянную ошибку - они расцепили руки. Теперь Эстель пробиралась через людей, пытаясь найти Джеймса. Скопление народа мешало разглядеть даже тех, кто стоит в метрах трех от нее. Кричать о помощи не имело смысла. Зато... девушка рванула к импровизированной сцене, где вовсю, изображая из себя пленниц райского сада или гарема шейха-танцора, крутились разукрашенные девицы. -Прошу простить за беспокойство, но не подвинитесь ли вы? - никто ничего не слышал, но девушки расступились (француженка даже не заметила, как она выглядит) и одобрительные мужские крики стали отчетливо слышны. Танцевать и раздеваться она не собиралась - на возвышении она сможет увидеть две вещи: Джеймса и выход, что, по сути, было синонимами. Вот он! Но он так быстро движется, что Эстель за пару секунд теряет из вида его несколько раз. Вот выход - совсем близко. Быстрый взгляд на выход из помещения - там пусто, однако знакомая, блестящая, лысая голова неподвижно стоит в толпе. Отчасти сработало. Шмыгнув обратно в толпу, Эстель молнией рванула к тому месту, где только что был Джеймс. Она не обращала внимания на официанток, на пьяный народ, приставания и непристойные предложения. Джеймса на том месте не было, и это означало, что у них есть двадцать минут на все; боль в голове и теле становилась нестерпимой.
James Ocean: Что было «тогда»? Почему они перенеслись в это странное место, наполненное сумасшедшей молодежью, балующейся всякой дрянью, убивающей каждого изнутри? Джеймс на этот вопрос с точностью ответить не мог. Его почему-то цепляла такая печальная картина – неужели это их ждет в ближайшем будущем - жизнь нижайшего уровня? Вокруг будет одна выпивка, наркотики, оружие, насилие, похоть, убийства, грабежи… Складывалось впечатление, будто, в 21 веке кто-то откроет шкатулку Пандоры и мир поработят различные беды. Охота ли ждать такое будущее? Нет. И детям этого не пожелаешь. Зачем растить потомство, которому будет предначертано погибнуть в грехах? Оушен помнил, как в предыдущем месте напоследок подумал о… О чем еще можно было думать, когда держишь в одной руке «незнакомую» мадмуазель, прекрасно владеющую ситуацией (в отличие от него самого), а в другой - саквояж денег? Только о преступности. Что хотел, то и получил. Почти. Наркотики – это нечто из незаконной области, где они, там и большие деньги, где большие деньги, там и бесчисленное количество человеческих грехов. Куда катится мир? В какую пропасть? Важно ли это все сейчас, когда стоишь посередине душного ослепляющего оглушающего зала в толпе дергающихся людей? Нет. Оушен пробирался сквозь «тела», то и дело ощущая, как на него вешаются размалеванные девицы, старающееся увлечь его в дикий танец. Спокойный англичанин всю жизнь бегал от подобных мест. Ну не выносил он такого шума и таких мероприятий, предпочитая им уединенный покой. На секунду ему показалось, будто он видит свою подругу.. на сцене? Уверенности в увиденном Джей не испытывал, так как в этом слепящем аду и бесы в углах могли привидеться. Раз и образ со сцены исчез. Точно виденье. Очередная девушка поведения «от легкого и ниже» бросилась ему на шею, едва не повалив, рядом с ней поравнялась вторая такая же. Пригнувшись и чувствуя себя в центре артиллерийской атаки, брюнет заметил шагах в десяти от него Эстель. Рванув от девиц, Оушен нырнул под руками странно одетой парочки, намереваясь стальной хваткой вцепиться в руку семикурсницы. Не тут-то было. Его опередил тот самый «клетчатый». В обществе своих шестерок он потащил француженку к той самой заветной двери, которую сам Джеймс еще секунду назад считал их спасительной. Надо, конечно, поблагодарить шефа – молодежь перед ним расступилась, пропуская «свою шишку» к лестнице, чем и воспользовался бывший староста, ловко юркнув по освободившемуся пространству туда же. Сверху сыпались угрозы и раздавались тяжелые шаги. Похоже, что лестница действительно вела на крышу. Джеймс вжался в грязные стены и «полз по ним», стараясь не привлечь преждевременного внимания. Надо сначала узнать, как там дела обстоят наверху, а потом уж взывать к решительности. – Все-таки решили сбежать? Ну что ж. Надеюсь, ты успела попрощаться со своим дружком, я как раз приказал его прикончить. И, как обещал, о тебе я тоже позаботился. – Мерзкий смех глухим эхом прокатился по узкому лестничному пролету. – Сейчас узнаем, сколько ты стоишь. – Ступеньки, наконец, закончились, и Джей припал к косяку, чтобы незаметно смотреть на площадку. Прямо перед ним высились две квадратные спины телохранителей, но обзор они закрывали не весь. Главарь с пепельными волосами лично стиснув в руках француженку о чем-то тихо переговаривался с одним из своих людей. Ночную тишину и доносящий шум снизу нарушил далекий гул, который с каждой секундой становился все отчетливее. Раз и над площадкой завис черный вертолет, рассекающий лопастями воздух. Грохот стоял невообразимый. Приземлившись в специально отведенном месте, машина замедляла ход. Из салона выпрыгнул какой-то жуткий тип с не менее жуткой прислугой. Это что-то из арабских влиятельных принцев? Лучше не знать. Нечто в арафатке склонился к Эстель и потыкало ее пальцем, будто она кусок мяса и оно хочет узнать – мягкое или жестковато? – Мне нравится. Я подарю ее сыну. Сколько? – Это не голос – это хрип, но в нем просто сочились нотки вседозволенности. – А сколько за такую дашь, а? – «Клетчатый» явно хотел получить больше, понимая, что этот «покупатель» скупиться не станет. Араб принялся что-то писать на клочке подсунутой ему бумаги. Оушен напрягся. Вот сейчас там появится сумма, бандиты совершат акт «купли-продажи» и увезут его подругу черт знает куда и Мерлин-не-дай-вообразить-зачем, а его.. его убьют. Нет, безусловно, дымок всегда появлялся в моменты крайней опасности, но до его появления можно было сто раз поседеть и умереть от страха. Надеясь на то, что если его начнут убивать дымок поторопиться, Джеймс затаился за спиной одного из громил и вытащил у него из кармана только что засунутый туда пистолет. «Квадрат» не заметил, он был занят перезарядкой своего автомата. – Ух ты, да с вами приятно иметь дело! Уверяю, эта столько и стоит! – Некое любопытство проскользнуло в голове брюнета - сколько же может стоить Эстель (?), но парень засунул его поглубже. Потом спросит, когда они выберутся. На площадке засуетились. Из вертолета прислуга достала кейс, открыла его и, пересчитав купюры, протянула «клетчатому». Араб приказал запихнуть Эстель в салон, для Джея это стало сигналом. Стремительно выбежав на площадку, он, воспользовавшись всеобщим трехсекундным замешательством, схватил подругу и вырвал ее из рук мужчины, прижимая к себе и отходя к парапету. – Пошли вон. Она со мной! – Смело, но глупо и безрассудно. Помахивая пистолетом и водя его из стороны в сторону, Джеймс целился то в одного, то в другого, то в третьего, то в четвертого.. Целился, понимая, что не сможет выстрелить. Он же не убийца. А даже если – вдруг магия здесь не действует и он не сможет «залатать» раны, что сам и нанес. Да и как вообще стрелять? Он слышал, что на маггловском оружие есть предохранители, но где они и в каком режиме этот вот пистолет? На площадке послышались смешки. Англичанин и сам был бы рад посмеяться, если бы не так сильно нервничал. Смешно, да. – А я как раз послал за тобой, чтобы тебя грохнули. Как ты удачно заглянул, моим людям даже тратить время на твои поиски не придется. Убить его, но чтобы девчонку не задело! – Приказ был отдан – двое шестерок наставили свои пистолеты прямо на аристократа. Джей, стиснув зубы, думал о доме, он ждал дымка, ждал возвращения. Ничего сиреневого на крыше не появлялось, брюнет с силой толкнул подругу вниз, зачем-то уворачиваясь, но таки получая свои три пули. Две попали уже в другое, но от этого не менее многострадальное, плечо, а третья, куда-то в бок, пройдя на вылет. Выстрелов было четыре, один, видно, промах. Сдавленно охнув, бывший слизеринец осел на землю, думая, за что ж ему за одно перемещение приходится переживать все тяжкие маггловского криминального мира? Можно подумать, что он собирался в настоящем править какой-то сомнительной группировкой. Бок болел так, что парень даже не скрывал боли на своем лице. Плохо было другое – пистолеты были наготове вновь, а значит – сейчас будет еще два точных (мишень-то больше не двигалась) выстрела – в сердце и в голову для достоверности и констатации факта смерти. Джеймс зажмурился, ибо насмотрелся уже, видеть ничего не хотел больше. Хоть бы и Эстель глаза закрыла. То, что произошло дальше, парень само собой не видел, зато почувствовал – дымок их таки накрыл, поздновато, но лучше поздно, чем никогда. Когда дышать стало легче, брюнет открыл глаза.. и закрыл их снова, прежде чем повторно открыть. Разницы ни-ка-кой. Темень, хоть глаз выколи. – Эстель? – Руки нащупали пол (он сидит), спина – стенку (он сидит, прислонившись к чему-то). – Эстель? – Еще разок. Рядом что-то зашевелилось. Успев подумать о подруге, раньше, чем о всяких монстрах, Джей коснулся ее руки – это была она, точно она. Они всегда перемещались вместе, да и ладонь ее он столько раз держал в своих руках, что запомнил настолько, что мог узнать вслепую. Бок больше не резало, но что-то было явно не так. Джеймс нехотя отнял свою руку от подруги и принялся себя ощупывать. Внезапно он испугался. Что-то было не в порядке. Стараясь не терять рассудок от поразившей его догадки, англичанин тихо прошептал. – Эстель.. что-то пошло не так.. не так… - В его шепоте проскальзывали нотки страха и паники, пусть он и старался как-то скрыть свое состояние. Но как скрыть панику, когда рука нащупала простреленное плечо, тело пробила боль, а по рукаву текла кровь? Раньше одно перемещение не зависело от другого. Чтобы не происходило в одном сюжете, в другом отголосков предыдущего не наблюдалось. А сейчас? Что-то произошло. Какой-то сбой. А ведь они даже не знают где они, и что сулит им эта адская темнота…
Estelle Arden: part I Эстель не пришлось долго бегать от толпы назойливых мужчин, что несколько приободрило девушку, но причина была не в том, что она потеряла свою красоту, а в том, что ее заметил тот самый мужчинка, в чьих руках была ее жизнь и жизнь Джеймса. Радостное и недолгое состояние свободы не продлилось и больше десяти минут, и сейчас Арден в обществе громил поднималась по лестнице, даже не так - ее тащили за собой и подталкивали, стоило француженке обернуться назад. Оушена в толпе было невозможно найти, и Эстель, как полагается любой девушке, начала паниковать и брыкаться, что осложняло задачу шестеркам Эспозито. -Конечно, - буркнула она, с силой вырываясь из рук очередного амбала, - вы близнецы? Мы решили встретиться в Англии, - в критических ситуациях брюнетка несла чушь, в то время как мозг придумывал пути спасения. Ни одного. - А стою я дорого, боюсь, что ваших средств не хватит или покупатель окажется кретином. Ее хотят продать. Эту новость Эстель восприняла довольно спокойно, предчувствуя, что скоро придет время сиреневого тумана, ведь по иронии судьбы рядом окажется Джеймс, и он тоже почувствует опасность. Арден ждала хэппи-энда и была более послушной, нежели каких-то двадцать минут назад. Перед ее глазами открылась большая площадка с расчерченным кругом; город не спал - уж больно шумно было, и француженка продолжала озираться по сторонам, умоляя сердце не выпрыгивать из груди. Ей было страшно, но при этом - спокойно, словно она сама хотела побыстрее закончить возню с мужчинами и уйти домой. Ага, простой план, который может быть сорван. Впрочем, одна проблема встала на пути Эстель домой - вертолет (ну и фантазийные ассоциации у Джеймса), оглушая площадку, приземлился, и через считанные минуты из кабины вышли два страшненьких арабчика, что губы Арден некрасиво искривились. -Фу, - безапелляционно заявила она, обращаясь к седому мужчине, - неужели он ценитель женской красоты? Смеетесь? - Ее не слушали, зато она все прекрасно слышала. Ее хотят подарить сыну. - Он совершеннолетний, надеюсь? - Араб не понял вопроса, но улыбнулся. И Эстель улыбнулась. Вот и славно, теперь отпустите ее на волю, вручите ей Джеймса в руки и они уйдут за новыми приключениями. Но не тут-то было! Экшн начался именно тогда, когда ноги не слушались девушку, когда внутри все заледенело от страха - Оушена все не было. И он появился, стоило Эстель под натиском свиты араба, выбежавшей из салона, сделать пару шагов по направлению к вертолету. -Джеймс, ты совсем с ума сошел? - Теперь она оказалась в его руках, и все ничего, если бы не ущемленная гордость. О ней упоминать на данный момент глупо, но ведь Эстель действительно чувствовала себя игрушкой. Француженка тяжело дышала, смотря на многочисленную охрану влиятельных людей, а позади нее - Джеймс с пистолетом. - Джеймс, это не реальность, это наш сон, ты в нем главный герой, но геройствовать - это лишнее, - успокаивала его брюнетка, не понимая, какие чувства одержат верх. Поразительное хладнокровие выиграло, - так казалось Эстель, ибо каламбур с пистолетами, вертолетами, наркоманами и наркобаронами порядком достал. Оды хладнокровию Арден будет воспевать долго, однако что-то пошло не так... Все случилось за одни секунды: она лежит на колком и шершавом покрытии, ладони горят от неудачного приземления, губы искусаны, а перед ней в замедленном действии разворачивается ужасная картина... Она видит каждую пулю, с ужасом в глазах смотрит на падающего Джеймса, сдавленно крича, и сильные руки поднимают ее с земли. Все настолько медленно, что Эстель кажется, что она сумеет за это время найти выход, призвать высшие силы на помощь; лицо Оушена исказила гримаса боли - это самое ужасное, что она когда-либо видела. И последнее. part II Француженка боялась открыть глаза. Она лежала на холодном полу, а в помещении пахло пылью. Ее позвали, голос Джеймса. -С тобой все в порядке? - Ей было на удивление спокойно и хорошо. Она не знала, что произошло, но сердце билось как прежде, живот не сворачивало от временных скачков, вот только болезненные ощущения в теле нервировали. Брюнетка не желала подниматься, предпочитая лежать на сухом полу. Зато Оушен начал двигаться и кряхтеть, - значит, живой. Вот только опять что-то пошло не так, и это очень не понравилось девушке. - Что? Что пошло не так? - Она уже вскочила с пола, едва не сшибая какой-то прочно стоящий предмет. В темноте Эстель не ориентировалась, ничего не видела, сколько не хлопай глазами, но Джеймс был рядом. Схватив его за рукав (непонятно зачем), Арден быстро одернула руку. Влажная и липкая субстанция осталась на ладони. Это была кровь. То, что произошло дальше, Эстель не скоро себе простит. В секунду она разозлилась на слизеринца, чувствуя, что из-за него они обречены перемещаться по миру и времени. - С твой головой, Джеймс пошло что-то не так! - Раздраженно бросила она, сверля глазами место, где находился молодой человек. - Ты не можешь понять, что мы находимся во сне, в другой реальности, что только твои желания могут помочь нам спастись! В тот момент на крыше ты думал только о своей боли! Кто тебя просил геройствовать, чтобы сейчас умирать от ран? Ты этого хотел? - Голос задрожал; Эстель устала от сегодняшнего дня. Устала от эмоций и от постоянного страха за то, что их больше не будет. Она хотела домой, хотела совсем других впечатлений от подарка для Жозефины. - Ты неисправим. - Тем не менее, Арден попыталась улыбнуться, как послышался щелчок. - Наверно не стоит мне тебя просить остаться здесь? - На ощупь двигаясь по стене к еле-еле заметной полоске света, француженка толкнула дверь и увидела двух молодых людей - девушку и парня - и старичка, который обернулся на ее появление. Да это же та лавка, где они застряли! -О, мадемуазель, а вы долго, как приключения? - Радости старика не было предела, а Арден едва-едва подбирала слова и контролировала себя. -Отлично, месье, - она зачарованно смотрит на себя и Джеймса, но они не двигаются, стоят как статуи. Никогда она не видела себя со стороны. - Мой дру...жених истекает кровью в вашем чулане, а так - все прекрасно. Мужчина рассмеялся, взяв в руки мешочек. -Не истекает, - он посмотрел на испуганную Эстель, отсыпав горсть порошка, - это иллюзия. У меня нет чулана и твой жених жив, это не иллюзия. Ты стоишь передо мной - вот это уже иллюзия. Сядь, - и Арден села. В ней боролись настолько разные чувства, что она боялась, что просто разорвется от ненависти к старикашке, от удушающей обиды, что они все это пережили, от страха, что с Джеймсом будет "что-то не так". - Вы попали в собственную иллюзию, где могли владеть ситуацией. Насколько хорошо - зависело целиком и полностью от вас. Цель этого артефакта проста и сложна одновременно. Двум разным людям он принесет беды и несчастья, не научит их ценить друг друга, а таким, как вы, он должен был пойти на пользу. Вы должны были вынести урок. Какой урок вынесла ты? -Никогда не заходить в незнакомые лавочки с сумасшедшими продавцами, - француженка ничего не понимала, кроме того, что их надули. -Я серьезно, - старик отошел от прилавка и подошел к каменным - так почему-то показалось брюнетке - Эстель и Джеймсу. - Где вы были? И какой урок ты извлекла? -Я тоже серьезно. Мы были в разных временах и эпохах, различие между которыми достигало миллионы лет. Мы были разными, но всегда вместе, кроме одного момента... - Старичок замер. - То есть... - логическая цепочка стала обрастать фактами, - мораль такова, что в какие бы передряги мы ни попали, мы должны держаться вместе, поддерживать друг друга и знать, что дружба - это дар? -Вы друзья? - Он замешкался. - Однако ответ верен. -Но это прописная истина! - Эстель не верила, что они должны были лишиться жизни, чтобы понять то, что им известно. -Не многие это знают, не многие понимают. Осталось спросить твоего друга о том, какой урок вынес он. Возвращайся в реальность. -Как? - Старик улыбнулся и подал Арден руку. Крупицы порошка попали на кожу, и сиреневый туман вновь заставил глаза закрыться. Однако теперь Эстель знала, что она попадет в ту самую лавку, где предстоит "разбор полетов" с Оушеном, ведь они опаздывают на свадьбу, до которой осталось полчаса. Последнее, что слышала Эстель, был вопрос продавца Джеймсу: - А какой урок вынес ты?
James Ocean: Джеймс никогда бы не подумал, что его можно отнести к героям своего или чужого времени, то есть, что его вообще возможно отнести к героям. Как-то поводов испробовать себя на предмет наличия сверхспособностей не представлялось, а во все другие определения этого неоднозначного слова парень также ни по каким параметрам не вписывался. А теперь вот, пожалуйста – «герой», так его назвала француженка. А потом был дымок. А потом перемещение. А потом новый сюжет и ожидание поворота в нем. А потом подруга налетела с упреками. Темнота не позволяла брюнету разглядеть лица девушки, зато ее голос, доносящийся уже не сбоку, а откуда-то прямо и сверху, выдавал ее местонахождение - Эстель возвышалась над англичанином и вслух недовольствовала. Разве он не желал поскорее очутиться дома? Разве он не думал о точке отправления? Да, не поспоришь с тем, что благодаря нему они получили уникальную возможность познакомиться с доисторическим миром и нарко-криминальным (кстати, для трезвого ума подобная фраза стала бы своеобразным объяснением: воздействие второго фактора на первый), но разве он изначально отправил их в средневековье, а потом на девять веков вперед? Ну, а крыша? О чем еще думать было, когда в тебя всадили несколько пуль? О том, что бывает с ранеными. О том, что будет с ним. За что она его винит? За слабость? Он ее не проявил тогда, когда мог, когда проявил бы кто-нибудь другой. Он ее проявил там, куда никто и никогда не попадет – в себе. Может, он и неисправим. Вот только.. Если судить по последовательности перемещений, очередь была Эстель, а значит, непосредственно, ее желания имели место быть в данной ситуации. Раньше, как уже было проанализировано, одно с другим не связывалось, в независимости от деятельности воображения, получается, что «эффект переноса» был вызван силой мысли от происходящего на последних секундах – он ли один был одержим тревогой за собственной состояние? Спорный вопрос. Чтобы было, то было. Сейчас очередное приключение, пора задуматься о нем. Оушен слегка передернулся – слова его, конечно же, зацепили, но юноша постарался не брать их в расчет, потому что впереди неизведанное, и посиделки в раздумьях сейчас были бы очень некстати. Семикурсница двинулась в сторону внезапно раздавшегося щелчка и яркому просвету в непроглядном мраке, зовя парня за собой. Джей порекомендовав сам себе забыть и о ране, поднялся с пола и неспешно пошел следом, вытянув вперед руки, чтобы не налететь на Эстель, или еще чего-нибудь. Девушка оказалась к свету ближе, а через секунду стало понятно, что она была ближе к двери. Яркий свет пробил темноту. Бывший староста зажмурился, но пошел быстрее. Неужели? Вернулись? Оушен прислонился спиной к углу двери и внимательно осматривал помещение. Антикварная лавка. Та самая. Он почему-то даже не удивился, когда наткнулся синим взглядом на себя и еще двух Эстель. Одна стояла возле старичка с бородкой, который неизвестно чему, но сильно радовался, а вторая рядом с ним.. другим, вторым. Картина - «Последняя сцена перед отправкой в путешествие». Наверное, динозавры сыграли главную роль в сегодняшнем воображении юноши, так как их вид произвел на него куда более глубокое впечатление, нежели собственный клон. Это, знаете ли, jedem das seine. А уши тем временем прислушивались к разговору, что вела подруга с продавцом. Иллюзия – не иллюзия.. черти что. Голова кругом пойдет от одного только разбора объяснений старца. Получается, что он вовсе не ранен? Правильно, он же видит себя целого и невредимого. Ясное дело, что все оно иллюзией было, сном, нереальностью. Потому что не могло такое быть. Просто не могло. Другое дело, что как все было устроено и какие воистину исключительные свойства таит в себе порошок – так одних можно и с ума свести, а другим устроить незабываемый праздник фантазии – не угадаешь, пока не попробуешь, но есть от чего умом тронуться, несомненно. Между прочим, человек способен и умереть во сне, если вдруг больное воображение его чем-нибудь, да напугает; вон те же маггловские ужастики из серии «Кошмар на улицы Вязов»: ужасы начинают активироваться именно в тот момент, когда человек засыпает. Немудрено, что там столько фильмов и столько трупов. Оно вполне реально. Нет, не Фредди Крюгер (хотя кто его знает..), а смертельный сон. Что, если бы кто-нибудь из них так испугался, что умер бы. Чтобы бы тогда было? Одно из этих надвигающихся изваяний в лавке упало бы замертво? Не слишком ли в опасные игры тут старик играет с посетителями? Не высока ли цена эксперимента – человеческая жизнь? Пока Оушен все-таки отвлекся на размышления, он пропустил конец разговора Эстель с «горе-консультатом по выбору подарков», и поднял глаза в тот момент, когда мужчина зачем-то подал француженки руку, а вокруг нее тут же заискрился поднадоевший туман, скрывая ее. Выкрикнуть что-либо в знак протеста Джеймс не успел, потому что старик посмотрел прямо на него и даже успел задать свой вопрос. - Что… простите? – улыбка и вообще весь этот позитив продавца, Оушена нервировали. - Все прослушал! Вы должны были вынести урок. Какой урок вынес ты? Задавать подобные вопросы Джеймсу мог либо человек, готовый потратить часы на его философский ответ, либо тот, кто аристократа совсем-совсем не знает. Синеглазый замер, опустив голову и начиная раскладывать по полочкам все-все-все. По-видимому, лавочник быстро смекнул, что парень сейчас удариться в длительные размышления, потому как поспешно добавил: Нет, не надо долго думать. Скажи то, что сейчас крутится в голове. Ну же! - Ну, - почему-то говорить совершенно не хотелось, но что-то подсказывало Оушену, что пока он не ответит, то от него не отстанут и не вернут в родное тело, - что мне очень дорога подруга? Что меня страшит любая мысль, связанная с ее потерей? Что я ее люблю? – с вызовом посмотрев на старика, Джеймс приподнял голову. Тот улыбаться не перестал, в ее глазах сверкнул какой-то непонятный огонек, после чего он молча приблизился к парню и сдунул на него со своей руки часть порошка. Перед глазами все сразу поплыло, ноги оторвались от пола, а спустя секунду все прояснилось. Вот он стоит перед лавочником, его подруга рядом, перед ними прилавок, на нем порошок. Теперь все? Эти незапланированные чудеса прекратились и можно не бояться появления сиреневого тумана на каждом углу? Оушен покосился на Эстель, после чего опустил взгляд на мешочек, покоившийся перед ним. – Этот ли подарок им нужен? – Джеймс уже удостоверился, что в самые тяжелые минуты разум не терял, а мыслил на удивление трезво. Сейчас, после всего пережитого, он задумался о первопричине их появления здесь и варианте, что предлагал хозяин лавки. - Если чувства не сильны, то эти иллюзии разрушат то, что пока есть. Нет, может оно и к лучшему - вовремя указать на обреченные отношения, только нам ли заниматься разбором того, что должно у них быть, а что нет? Нам ли устраивать тест на совместимость прямо перед алтарем? Правильно ли это? Я не знаю. И я уж не говорю о том, что такие вот иллюзии вообще могут сыграть злую шутку с неподготовленными людьми – безудержный страх и смерть, как следствие. Станет ли такой исход иллюзией в реальном мире?.. – Оушен замолк, не отрываясь от мешка. Он думал о Жозефине, а ведь есть нечто и поважнее ее свадьбы – то, что скажут сейчас друг другу они – Эстель и Джеймс, прежде чем окончательно поставят точку в незабываемом приключении, отправляя папку в архив личных воспоминаний.
Estelle Arden: — И что я, по твоему, должна была делать? — Ты ведь женщина! Ты вольна делать все, что угодно! Голова нещадно болела: Эстель все еще видела перед собой неясные очертания событий, происходивших с ними за какие-то полчаса. Столько разных людей, ощущений, эмоций, историй. Да ведь это целая жизнь! Они прожили несколько жизней за мизерные тридцать минут, чтобы выяснить, как оказалось, урок ценою в жизнь. И все ради чего? Ради простой истины, которую Арден уяснила еще на втором курсе? Девушка бы в жизни не стала рисковать жизнью Джеймса ради того, чтобы понять, насколько их дружба крепкая. Для нее подобные эксперименты были чушью. Ответ она знала давно. -Вот только не надо говорить, что мы не знали о том, что дружба – вещь ценная, что мы ее не ценим, - после длительного молчания озлобленно отозвалась Эстель. После всех «опытов» она чувствовала себя слепым котенком, которого тыкают за нос и говорят, что такое хорошо, а что такое плохо. Мол, дружба – это хорошо, отклоняться от нее, забыть про друга – плохо, - и щелчок по носу в качестве наказания. Что она должна была еще добавить? Что ценит Джеймса? Он, должно быть, и так догадывается об этом. Что она его любит? Это менее очевидно, но принципиальность – отличительная черта француженки – мешала об этом говорить. Да и зачем, собственно? Слова для Эстель – мишура; ей проще делать, чем говорить, или молчать, чем признаваться в чем-то. К тому же, они знакомы без малого шесть лет. Какие, к черту, доказательства? -Не знаю, Джеймс, - Эстель взглянула на старика. Не так часто, видимо, к нему приходят молодые люди, готовые рискнуть или вовремя не убежавшие из волшебной лавки. – Иллюзии на то и иллюзии, чтобы быть второй реальностью. В них нельзя жить, они заменяют нам две вещи: правду и то, что мы хотим видеть, наверно. – Старик кивнул, убирая мешочек за прилавок. – Я не думаю, что иллюзии нужны для проверки чувств и их силы – это все же риск и психологическая травма… -Верно, мадемуазель, - прокряхтел старик, - мне было просто интересно, как вы выберетесь, и какой урок вы извлечете. Да, это был неоправданный риск, потому что вы могли до утра путешествовать во времени, однако дело в другом, в чем – поймете со временем. Мне кажется, что вы уже поняли. Вы, молодой человек, рассуждаете правильно, только смерть и страх были иллюзорными с точки зрения жизни, но настоящими с точки зрения эмоций. Не бойтесь этого, это лишь новая ступень. А страшить вас должно неведение. - Старик протянул темно-красную замшевую коробочку Эстель. – Вы опаздываете, - он взглянул на часы, - мне было интересно за вами наблюдать. Эта коробочка менее опасна по своим последствиям, нежели сиреневый порошок. Я вам его дарю за то, что доставили мне удовольствие своим присутствием и путешествием. И все же это редкость. Старик взмахнул волшебной палочкой и Эстель с Джеймсом невидимой силой были отнесены к самому входу. Рядом материализовался продавец. – И подумайте над цветом, молодые люди. Сиреневый цвет – тому подсказка. – Дверь перед глазами Эстель и Джеймса захлопнулась. -Это было…поучительно, - выдавила из себя Эстель, глядя в зеркальное отражение витрины. На платье ни пятнышка, прическа, макияж, - все осталось таким, как было. – С тобой тоже все в порядке, - француженка смахнула невидимую пыль с Джеймса, - и пока я не готова обсуждать наше «путешествие во времени». Суровая Арден взяла за руку англичанина, направляясь к авеню, где был портал, и где должны были собраться гости, приехавшие из других стран. – Да, я не готова это обсуждать, просто хочу дать тебе повод поразмыслить, чтобы ты не скучал на свадьбе. Мы прожили много жизней, оставаясь вместе. Это здорово. И мы правильно сделали, что не купили этот порошок. Знаешь почему? Потому что чем меньше счастливых людей, чьи отношения строятся на дружбе и любви, тем выше они это ценят. Девушка свернула за угол, где собрались знакомые ей люди: Изис – роскошная брюнетка, ее муж – Бомини, низенький и толстенький дяденька из Каира, их бесчисленные дети; Фредерико и его жена Мартина, молодая итальянская пара; Йозеф и Ярослава – из Словакии, и еще несколько мужчин и женщин, чьих имен не помнила. Не теряя времени, Эстель, не позабыв поздороваться и восхититься нарядами женщин, встала в круг, рядом – Оушен, и через считанные минуты гостей закружил вихрь.
James Ocean: Поучительно, да. Но не только. Теперь, когда все закончилось и их вытолкнули из антикварной лавки, Джеймс перевел дух. Идущий рядом с девушкой и молча слушавший ее реплики, он с каждый шагом проникался к подруге каким-то новым неописуемым чувством. Этот риск себя оправдал. Такую неожиданную истину вдруг открыл для себя брюнет, украдкой посматривая на небо. Иллюзорные эмоции. Их стоило пережить, чтобы сейчас вдохновенно смотреть на ближайшее будущее и озираться на пережитое прошлое. Они оба помнили то время, когда перестали общаться. Кому тогда было хорошо в разлуке? Никому, пусть и отвлекающие факторы старались проложить бетонную стену между ними – бетон оказался плохим, он не выдержал одной единственной встречи спустя те тяжелые сорок дней. Зато, какое же спокойствие и умиротворение после. Не страшит его больше неведенье. Им сегодня столько пришлось пережить; все эти прописные и проверенные на себе истины как бы гласили, что вряд ли теперь стоит опасаться непредвиденных обстоятельств, потому как чтобы ни случалось, они переживут, если будут вместе, а они будут. Вот и определился. Теперь-то Оушен точно знал, что планирует делать дальше: он вернется в Хогвартс, примет предложение преподавателя – станет практикантом, как и собирался когда-то. Сможет снова влиться в привычный для него мир; просто оказался не готов с ним распрощаться навсегда. Еще целый учебный год новых открытий и душевного равновесия. Ничем не нарушаемое привычное восприятие действительности. Все также встречаться, проводить вместе время, помогать с подготовкой к итоговой аттестации.. Что дальше? Так далеко Джей не заглядывал. Ему хватало той определенности, что он выбрал для себя на ближайшее время, как сложится дальше – поживем и увидим. Крайне поучительный, нет – осмысленно-нужный вышел день. Но он еще не закончился. Француженка вела его по улице к порталу, который перенесет их к месту торжества. Джеймс не видел лиц, суетившихся рядом, не реагировал на знакомых и не знакомых людей, собравшихся у портала, не мешал Эстель здороваться со всеми - стоял рядом, встал в общий круг, с непроницаемым лицом и достойным приземлением вытерпел перемещение. А потом сознание и вовсе отключилось. Суета, радостные возгласы, музыка, дети, бегавшие с маленькими букетиками и конфетти, праздничные столики на газонах и изящные тенты-шатры, повсюду море цветов и тканей, ковры, стелящиеся вдоль дорожек, даже карета с запряженными в нее чудо-лошадками, и народ-народ-народ. Англичанин вместе с подругой сдержанно поздравил крутящуюся в гостях виновницу праздника, пожал руку жениху, которого и не вспомнил бы визуально завтра, на свой проснувшийся страх и риск вручил подарок «лавочника» - успокоился, когда удостоверился, что там просто красивая ценная безделушка. Эстель, может, стараясь отделаться от событий часовой давности, может просто так, ради приличия и подержания атмосферы, держалась навеселе и одаривала знакомых ей людей впечатлениями. Будущий практикант воспользовался советом семикурсницы, он решил скрасить свое пребывание там-где-ему-нет-места размышлениями, на которые и намекала брюнетка по пути сюда. И он не скучал при этом занятии. Усевшись за дальний столик, предварительно предупредив подругу, аристократ скрылся из виду. Старичок обмолвился о том, что все эти путешествия подразумевают какой иной, конкретный смысл, что они сами должны понять все. И Джеймс понял раньше, чем мог бы представить лавочник. Он давно уж осознал. Но это будет жить в нем, глубоко внутри, потому что.. потому что так, видимо, и должно быть. Он будет с этим жить и мириться, довольствоваться и искренне ценить то, что у него есть. У каждого свое предназначение в жизни, может, такое уготовлено ему, значит – он это примет, покорно и молча. На глаза попалась вазочка с букетом цветов, таких разноцветных и ароматных. Протянув руку, Джеймс вытащил один единственный цветок, привлекший внимание больше все остальных: сиреневые лепестки переливались в лучах падающего на них солнечного света. Заворожено и вдумчиво глядя вперед, молодой человек позволил себе от части печально, и в тоже время смиренно улыбнуться. Ни кому-то там, а себе и своим мыслям. .отыгрыш завершен спасибо тебе :*
полная версия страницы