Форум » Архив отыгранных эпизодов » Time telling me to say farewell » Ответить

Time telling me to say farewell

Severus Snape: ночь с 19 на 20 января 1998; Хогсмид, одна из комнат в трактире "Кабанья голова" Severus Snape & Narcissa Malfoy Нерушимый Обет остался для них в далёком прошлом, но ей снова больше не к кому пойти со своей бедой. for Draco Malfoy. with love and I knew: We will go for another time we can see, for another time we'll be free, for no more farewell. ©

Ответов - 5

Narcissa Malfoy: Каково это - чувствовать себя в своем доме, как птица в клетке? Каково это - спускаться в безлюдный зал и с замиранием сердца смотреть то на входную дверь, то на камин? Каково это - жить нормальной жизнью? Миссис Малфой давно ощущала себя лет на восемьдесят, когда вся жизнь позади, когда все яркие впечатления стали блеклыми и некрасивыми, когда она никому не нужна и когда никто не стремится быть с ней в трудную минуту. Нарциссе казалось, что она несчастнее дементоров, заключенных в Азкабан. Она была лишена всего, она была лишена той жизни, о которой всегда мечтала. Ей очень не хватало Драко и Люциуса - тех, ради кого она жила. Цисса была готова ждать бесконечно, лишь бы знать, что это ожидание не будет безответным. Каждый день, проведенный в меноре, равнялась десятилетию заключения в Азкабан. И ни одного письма, ни одного совместного - семейного - ужина. От былой жизни не осталось ни впечатлений, ни красочных моментов, ни желания справляться самой со всеми тягостными мыслями. Она просто устала быть сильной. Недавние события, произошедшие с Драко, только усугубили ее состояние: не хотелось ничего. Выговориться ей некому, дать совет никто не сможет, а если и сможет, то от холодной интонации "Ты сама выбрала свой путь", она придет в ужасное состояние. Нарцисса уже не чувствовала, что живет. Ей все надоело. Ей хотелось перебраться в другую страну, изменить имя, зажить новой и спокойной жизнью вместе со своей семьей, ее самой близкой и дорогой семьей, с которой происходят одни неприятности. Северус Снейп. Это было спасением. Это было глотком воздуха - отрезвляющим и долгожданным. Это было очередной причудой слабохарактерной женщины, которая за свою жизнь повидала и пережила слишком много, чтобы позволить себе жить прежней жизнью. Он, Северус, был связан Нерушимым Обетом. Он клялся. Он поможет. Он ведь мог тогда помочь. Поможет ли сейчас? В этом Цисса не была уверена, но надежда - последнее, что у нее осталось. Прохладный ночной ветер окутывал спящий Хогсмид. Нарцисса невольно взглянула на еле заметные в темноте башенки Хогвартса, как всепоглощающая тоска сковала душу. В некоторых стрельчатых окнах горел свет. А ведь Драко мог быть здесь, совсем рядом, если бы не его амбиции и не глухое желание Люциуса сделать из сына достойного Пожирателя. Нарцисса не винила мужа ни в коем случае, она лишь желала лучшей жизни сыну, супругу и себе. Ощущение щемящей тревоги позволили на полминуты улыбнуться, что Драко здесь нет, что он не видит и не переживает тот самый ужас, который, быть может, переживают ученики школы. Однако он наверняка переживает что-то иное, совсем недоступное тем, кто не встал на путь юного Пожирателя Смерти. Трактир, в который быстро и незаметно шмыгнула Нарцисса, не был полон. Все пьянчужки спали у себя дома, лишь некоторые путники сидели у барной стойки. Черный длинный плащ и объемный капюшон не выдавали в только что вошедшей женщину, однако стать и сбитое неслышное дыхание, как казалось Малфой, разоблачали ее. Не останавливаясь ни минуты у бармена, ни тратя драгоценных секунд на то, чтобы осматривать брезгливым взглядом нищенское заведение, Нарцисса завернула за темный угол, где располагалась крохотная и пыльная комната. Место встречи… Кто бы мог подумать, что Нарцисса Малфой пойдет за советом сюда?.. В комнате не было ничего, что могло хоть как-то ее оживить: липкая паутина служила достойным украшением углов и обветшалого подоконника, еще не сгоревшая свечка, призванная служить вечно, закоптила стол; два стула, помнящие времена нашествия гоблинов, были похожи на пыточное оружие. Мрак, пустота и бедность.… Не решаясь присесть ни на один из двух стульев, Малфой подошла к окну в надежде увидеть знакомый силуэт и задернуть потертую и отсыревшую занавеску. Впрочем, грязь на окне была настолько въевшейся, что опасение быть увиденной исчезло. Нет ничего хуже безысходности.

Severus Snape: Северус Снейп давно уже почти не спал ночами. Мерил шагами пол директорского кабинета – от окна до стола, и обратно. Он выучил наизусть каждую выбоину в полу, каждую трещину на древних стенах, а шаги по-прежнему глухо звучали в тишине, нарушаемой лишь ими, да тихим сопением спящих портретов. Северус Снейп бездумно смотрел на стрелки часов, а те безжалостно отмеряли время, которое уходило, неумолимо осыпалось, словно песок сквозь пальцы. “Ты сделал всё, что было в твоих силах, Северус” – хрипловатым голосом произносил Дамблдор, который, в отличие от прочих портретов, тоже почти никогда не спал по ночам. Но от этого ни на мгновение не становилось легче. Серебряная лань мягко ступала по расчищенным дорожкам возле ворот. А следом за ней – чёрная фигура по белому снегу, точно ожившая тень. А всё потому, что теперь здесь невозможно было пройти без Патронуса, дементоры кружили повсюду, подбирались к замку слишком близко, и никого не заботила мнимая безопасность студентов. Впрочем, они едва ли заинтересовались бы Снейпом, ни одной мало-мальски счастливой эмоции, которыми приноровились питаться эти твари, в нём давно не осталось. Или ему так казалось, но тьма была беспросветной, и только боль медленно выжигала душу изнутри. Северусу нечего было отдать даже дементорам, он слышал, как в школе за спиной ученики говорили о нём, как об инфери – бездушном, почти мёртвом. А, может быть, тоже чувствовали, что время, отмеренное ему, уходит безвозвратно. Но как противно, когда рядом с тобой веет эти замогильным холодном, как жутко знать, что дементоры только и поджидают за воротами очередную жертву. Да вот только серебряная лань возвращала память Снейпа к началу января и замёрзшему лесному озеру. К метели, мечу Гриффиндора и проклятому зеленоглазому мальчишке. Непозволительно. За воротами школы Патронус растаял в темноте, а Северус с тихим хлопком переместился на заснеженную улицу Хогсмида, прямо к дверям старого паба, где Аберфорт Дамблдор встретил директора чересчур внимательным взглядом. Впрочем, старик продолжил молча переставлять мутные стаканы за стойкой – странно, что тоже не спал в такое время. О, Снейп терпеть не мог это место ещё со времён безрассудной юности, потому что именно здесь он когда-то сделал выбор, сломавший несколько жизней разом. Впрочем, посланию от Нарциссы Малфой с просьбой о встрече зельевар ничуть не удивился. Он даже ждал его с какой-то глухой обреченностью, мысленно проклиная тот миг, когда Драко Малфой впервые переступил порог его лаборатории. - Здравствуй, Нарцисса. – Северус как тень скользнул в комнату, прикрывая за собой тяжело скрипнувшую дверь. Он тоже не стал садиться, замер возле двери, скрестив руки на груди. В неровном свете пламени свечи старался прочитать по лицу миссис Малфой то, что она ещё не успела озвучить вслух. Драко был далеко отсюда, и ей стоило бы в кои-то веки гордиться поступком сына. Нет, не бегством – а осознанным выбором, пускай даже выбор этот был обусловлен страхом. – Я надеюсь, ты не стала сообщать Люциусу, куда направляешься. Он вряд ли обрадовался бы.

Narcissa Malfoy: Доверяла ли Нарцисса своему сердцу настолько, чтобы каждый раз впускать туда опасность? Вопрос, вероятно, не в этом, а в том, насколько она доверяла Северусу, главному хранителю ее вечной тревоги и слепой надежды. Малфой доверяла ему все свои секреты, которые приходилось скрывать от столь непроницательных Пожирателей. Какое им дело до женских слезных страданий, когда они ничего не стоят! В этом была вся тягость одиночества: все видят твою опустошенность, но она никого не волнует. Если бы собрать немногочисленных и редких для Пожирателей Смерти их жен, то получился бы кружок глубоко несчастных, невероятно беспомощных женщин, которые на первый взгляд кажутся сильными. Идеальная маска. Нарцисса кончиками пальцем еле дотрагивалась до жалкого огрызка занавески, словно перебирала страницы своей жизни – зачарованно и небрежно, отбрасывая страх. Изредка она недовольно хмурилась, наверняка ругая себя за чрезмерное проявление чувств, которое, как оказалось, не нужно никому. Северус прекрасный легилемент и окклюмент. Или сначала прекрасный окклюмент или легилемент. Странно, но Цисса не чувствовала никакой разницы в такой тонкой материи, когда знала, что ее эмоции подобны открытой книге для зельевара – неинтересной, запутанной, слишком приторной и обязательно горькой. Было ли ему занятно постигать тайны семьи Малфой? Пожалуй, нет. Одно лишь могло волновать его ум – происходящее с Драко. Остальное ему было совершенно не важно, ровно как и Нарциссе. -Доброй ночи, Северус, - она даже не вздрогнула – привыкла к внезапности поместья. Это внезапное появление не было таким же противным и склизким, как появление других Пожирателей Смерти. Нарциссе было неловко признавать, что с появлением Снейпа в ней возрастает жуткая, горячая и неоправданная ненависть к нему. За то, что он не сидел в Азкабане, как ее муж. За то, что он прекрасно владел собой и всегда выходил сухим из воды. За то, что его холодный рассудок мог любого решиться опрометчивый поступок или благородный шаг. За то, что он непробиваем. Но нелепая ненависть растворялась в бесконечной благодарности перед тем, что он делал. Пускай не много, но это то, за что Нарцисса не расплатится: он был своего рода учителем для Драко, хотя сын был против. Если у тебя нет выбора, значит твоя фамилия Малфой… -Он бы не возразил, - оправдание? Нет же. Цисса аккуратно коснулась капюшона, и тут же избавилась от него. Белые волосы упали на плечи, а пергаментное лицо, лишенное аристократической бледности (стереотипы), выглядело пустым и печальным. Только глаза блестели, как у семнадцатилетней девчонки – с тусклой надеждой. Решиться на откровенной разговор у нее не хватило бы смелости и… подходящих слов. Нарцисса не знала, что в такой ситуации следует говорить, когда слова не нужны, а нужно просто взять за руку, сесть и помолчать. Она понимала, что терпение Северуса небезгранично, что он не будет по одному ее капризу менять свои планы и находиться в тягостном молчании. Другого выбора у нее не было. – Северус, он же правильно поступил, правда? – И тишина, перебиваемая еле-еле слышным треском свечи. – Все должно скоро закончиться и все вернется на круги своя? Он ведь вернется?


Severus Snape: - Всё заканчивается. Ты не хуже меня это знаешь. Иногда Северус думал о том, что на его месте и впрямь должен быть Люциус. Именно он должен выслушивать и успокаивать ту, что носит его фамилию. Именно он должен заботиться о сыне, о жене и о семье, смотреть в эти глаза, наполненные печалью. Но Люциус был труслив, зависим, и его никогда не оказывалось рядом с Нарциссой тогда, когда он был особенно ей нужен. В семье Малфоев, казалось, будто не знали о том, что такое счастье, за каким бы видимым благополучием не прятались они от людской молвы. Снейп смотрел в глаза Нарциссы, наполненные тоской и тревогой, и что-то отзывалось в нём – не жалость даже, а какая-то невыразимая горечь. Той, что была рождена Блэками, не к лицу была маска Снежной Королевы, да и лёд весь давно растаял, остался только холод. - И ты не хуже меня знаешь, Нарцисса, что бывших Пожирателей Смерти не бывает. Только настоящие или мёртвые. Но не спеши вздрагивать – твой сын не из тех, кто торопится на тот свет. Северусу не дано было испытать то, что чувствуют родители по отношению к своим детям, максимум, на что он был способен – опека учителя над учеником. Однако он прекрасно знал о той силе, почти безграничной, что таит в себе истинная материнская любовь. Лили Эванс, не задумываясь, пожертвовала собой ради сына. И этот крест Снейпу суждено нести до конца своих дней. Нарцисса Малфой, пожалуй, жертвовала не столь многим, во всяком случае – не жизнью, но была готова на многое. Эти нити Северус волен был разорвать – Обет давно выполнен и больше не связывал его с Нарциссой, но вместо этого он раз за разом тратил неимоверное количество усилий ради спасения того, от кого не надеялся услышать даже слова благодарности. Не ради него – ради неё. Драко трус – весь в отца, но в нём больше силы, эмоций – может быть, всего лишь дань молодости, однако, в нём было то, что почти искупляло все прочие недостатки. Искренние чувства, которые едва ли спрячешь за маской лжи. - Прощения он не получит. Тёмный Лорд давал ему слишком много шансов. А Тёмный Лорд не прощает предательства и не ведает пощады. Правильно ли поступил Драко, когда выпустил на свободу этих девчонок? Спроси себя – не мне судить его. Он спасал не их, он спасал свою душу. Спроси себя, откуда у твоего сына это чувство вины, совершенно не свойственное Малфоям, с которым он не хочет и не может мириться. Тебе было бы легче, будь он сейчас рядом с тобой. А было бы легче Драко, если бы тени грязнокровки и её чокнутой подруги преследовали его до конца дней? Это только начало, Цисса. Верхушка айсберга. А стоит пнуть горсть снега носком сапога, как с горы скатывается снежный ком – он всё растёт и растёт, а потом рождает лавину, разрушительную и беспощадную. Директор подошёл ближе к Нарциссе, глянул за окно – эта ночь в Хогсмиде была какой-то безмятежной, тихой, обманчивое, почти тревожное спокойствие. Затишье перед бурей. - Здесь нет правильных путей. Каждый выбирает для себя, а как всё обернётся в итоге – не знает никто. Даже чёртовы пророки. В одной из этих комнат много лет назад Северус уже подслушал одно Пророчество. И даже тогда никто не знал, чем всё закончится. Не закончилось до сих пор. А если Дамблдор думает, что знает... впрочем, нет. Он не глупец. Ни один из них не сможет жить, пока жив другой. А ты выживешь, Драко Малфой. И тогда твоей матери не придётся приносить себя в жертву.

Narcissa Malfoy: -Знаю. - Согласилась она. - Знаю и жду, когда все закончится. Нарцисса устала жить в кошмарном сне, который давным-давно обрел формы реальности. Теперь нет границ между кошмаром и действительностью - есть тривиальная кошмарная действительность. И в этом заключалась слабость Нарциссы: она всем своим поведением показывала, что эта действительность ей неприятна. Не было больше сил справляться с тем, что стало частью ее. Не было того, кто смог бы разрушить этот мир, сказать, что он иллюзорен. Даже Снейп со всем своим пониманием оставался верен своим принципам до конца: нечаянно сделать больно своими словами, которых она не ждет, или специально же напомнить о выборе. Для чего эти пытки? -Бывают, Северус, - она неподвижно наблюдает за угрюмым видом из окна, все еще не понимая, что следует сказать Снейпу. Она ему бесконечно благодарна - он это знает. Она отчасти ненавидит его больше, чем Лорда, - ему наверняка об этом известно. Она хочет просто побыть рядом с ним и понять, что есть другая жизнь - и он тоже об этом догадывается, раз пришел. - Скоро вы все станете бывшими Пожирателями Смерти. Этот кошмар должен скоро закончиться. - Говорить эти слова оказалось сложнее, чем думать о них, переживая, как там Драко и успокаивая себя таким образом. Говорить эти слова при остальных Пожирателях чревато неопределенными последствиями, но ведь и они тоже в глубине души молили неведомую силу о том, чтобы смутная война скорее закончилась бы. Никто из Пожирателей не рвется прощаться с жизнью, как бы рьяно они ни доказывали свое желание верно служить Лорду. Они, Пожиратели Смерти, иногда напоминали слепых котят, которые не могут отойти от матери, но, только отойдя, начинают спотыкаться и пищать от страха и неизвестности. - Я знаю, что Драко пошел в Люциуса, все прекрасно знаю: ему многое сходит с рук, и я не хочу, чтобы везение покинуло его. - Драко был не только любимчиком судьбы, но и создателем собственной лжи, унаследованной от Люциуса. Сын достоин своего отца. И даже если в нем слишком много плохого, он оставался таким, каким Нарцисса когда-то его воспитывала; для матери не может быть плохого ребенка. -С моей стороны эгоистично было бы хотеть быть рядом с ним сейчас, однако мне хорошо и спокойно, когда я знаю, что он жив. Мне кажется, ты в чем-то обвиняешь нас, Северус. - По-матерински мягко и отзывчиво упрекнула Цисса Снейпа, вспоминая его слова о чувстве вины. - Своими прошлыми ошибками он убеждался, что ваш путь - с виду единственно верный - ошибочен и неправилен. Иногда мне кажется, что кто-то уберегал его от его детской мечты стать Пожирателем. И если у Драко есть чувство вины, если он готов биться за свою цель, я не могу возражать. Он взрослый, у него свои ориентиры, потому он отказался мириться с нашими. Я могу гордиться своим сыном, веришь? - Горький комок застрял в горле, но это лишь случайные эмоции. Раньше гордость за сына проявлялась в другом, а когда он выбрал свою дорогу, далекую от планов Лорда, Нарцисса с облегчением вздохнула. Маленький шаг навстречу будущему сделан, и Драко не повторит ошибок Люциуса.



полная версия страницы