Форум » Архив отыгранных эпизодов » [Уроки выживания] » Ответить
[Уроки выживания]
Game Master: Время и место: сразу после завтрака, опушка Запретного Леса. Действующие лица: Рубеус Хагрид, студенты 7 курса. События: Рубеус Хагрид всегда любил преподносить сюрпризы своим ученикам. Чаще всего – чрезвычайно опасные сюрпризы. Возможно, именно поэтому к седьмому курсу лишь немногие студенты продолжали изучать Уход за Магическими Существами. Сегодня эти немногие в очередной раз собрались на опушке Леса, уже предвкушая встречу с какими-нибудь неведомыми монстрами. Что может быть прекраснее монстров в Валентинов день? Вот-вот, особенно девушки, чьи мысли заняты лишь предстоящими свиданиями и выбором нарядов для вечеринки у Слагхорна, думают примерно также. Но, ничего не поделаешь, чем ближе экзамены, тем строже профессора следят за посещаемостью занятий. Улыбайтесь, ребята! Скоро будет солнечно, опасно и страшно.
Ответов - 28, стр:
1 2 All
Colette Yaxley: Колетт не то чтобы любила эти уроки, иллюстрировавшие процедуру естественного отбора на практике, - они ей нравились. Срабатывал механизм неуемной тяги к честности, сосредоточенному соскрябанию всякого рода праздной позолоты. Отсутствие инстинкта самосохранения у Рубеуса Хагрида прекрасно обнажало все проявления трусости и малодушия у его учеников. А уж проявлений этой трусости было так много, что при желании их можно было бы закатывать в бочки. Колетт Яксли не была ни трусихой, ни садисткой, и не имела привычки наживаться за чужой счет, но лицезрение однокурсников до смерти перепуганными перед очередной умилительной шипастой зверюшкой доставляло ей ощутимое, почти физическое удовольствие. А что, неплохая проверка на вшивость. Что ж поделать, если человек получает возможность быть самим собой лишь в экстремальных условиях перед лицом нервической угрозы? Да и Хагрид ей нравился. Когда всю жизнь только и делаешь, что ждешь от окружающих подвоха, невольно начинаешь ценить безобидных трогательных дураков, не представляющих опасности. При всей своей внешней свирепости Рубеус Хагрид излучал добродушие и был прост, как мышиный хвост, - настоящая отдушина и глоток свежего воздуха в царстве интриганов и лицемеров. Возможно, из-за всего этого настроение с самого утра удивляло непривычной радужностью. Не портил его даже ненавистный день Святого Валентина, праздник всех нежных фиалок и безмерно романтичных особей всех полов, к коим сама Колетт себя не причисляла. От отсутствия брата, привычно толкающегося локтями за факультетским столом, образовывалось странное ощущение тянущей пустоты, будто бы ночью кто-то украл любимое кресло из гостиной, и сидеть теперь приходится на полу, а там и жестко, и холодно, и неуютно. Впрочем, и пустота надолго не задерживалась – ее сменяло раздражение от обилия одухотворенных праздником лиц на квадратный сантиметр Большого Зала. К безмерному облегчению Колетт, Ральф Клири не светился кретинистической радостью безнадежно раненого Амуром, и уже это давало повод стащить его со скамьи хаффлпаффского стола и потащить к выходу, игнорируя возмущенные взгляды девиц, задетых сей вопиющей бесцеремонностью. Глаза бесцельно бродили по столу Рейвенкло – затаенно ищущий взгляд, непроизвольно цепляющийся за лица и отбрасывающий их, как ненужную шелуху: нет, опять не то, снова чужие люди. Тот, кого искали, тоже был чужим – «своего» в нем не было ни на кнат, но отчего-то глаза тянулись сами, все искали-искали… Не находили. Дотащив Клири до лестницы, Колетт обернулась и придирчиво скользнула взглядом сверху вниз, от ворота мантии до ботинок. Тут же нахмурилась, сделала шаг вперед и требовательно дернула узел галстука. - Сколько тебе лет, Клири? Ты до сих пор не умеешь завязывать галстук, какой позор. Завязала. Отошла на шаг, изучающе потеребила сбившуюся на плечо мантию; внезапно потянувшись, звонко и холодно поцеловала пахнущую одеколоном гладкую щеку и удовлетворенно кивнула. - Ну вот, теперь и не стыдно с тобой рядом идти. Уже подходя к скособоченной, но донельзя основательной хижине лесника, она оглянулась еще раз – по инерции. В темных волосах навязчиво путалось не по-февральски ясное солнце. Еще одна промашка, девочка; ты совсем не умеешь искать.
Adamina Barrows: 14 февраля воистину странный день. Те, кто уже влюблен, хотят быть еще сильнее влюблены, или же в довесок влюбиться в кого по новой. Те, кто еще не влюблен, завидуют группе "уже_влюбленных", и хотят влюбиться срочно, сию же минуту и именно в этот самый день. Ну а те, кому посчастливилось расстаться именно в этот самый день, все равно ищут амурных впечатлений на свою голову, потому что массовая недолюбленность, начиная от тех же родителей, к примеру, и заканчивая окружающими - это страшно. Любви хотят все, дело в другом - мало кто знает, чего он походу от этой самой любви хочет. Печально. Но это 14 февраля было не только странным, но еще и особенным, в связи с новой властью и жизнью в страхе и смятении, какая к дементоровой матери любовь в подобной ситуации? Но нет, студенты Хогвартса напротив стремились еще больше взять от этого дня, словно знали, что не сегодня - так завтра булькающий комочек в паутине нервов - сосудов запнется, да затихнет на радость диктату и самодурству. Грустно. Потому и не хочется влюбляться - любить девушке, которая про себя считает вдохи - выдохи, дышит тихо, но жадно, и оборачивается вслед любому, у кого на шарфе - нашивке блеснет честным серебром изумрудная змея. Стоит, пару минут смотрит - не дышит, а потом бросает взгляд на золотого льва в кровавом обрамлении, и тут же отводит глаза. Лев змее не товарищ, не друг и не брат, и кровь у них разная. Отпусти же с миром мудрую - свирепую, а сама иди восвояси. Змее что - она встряхнет своими кольцами, сбросит всю грязь да гниль, и была такова, а ты будешь мучиться, вопрос - оно вообще надо? Конечно нет, спокойствие любви не стоит. Хорошо, с одной проблемой разобрались (ну ведь разобрались же?). Вторая - Хагрид, и его урок УзМС, каждому студенту тварей по паре, и пожалуйста - "ну же, не бойтесь, такие милые зверюшки". Ну да, в принципе, совершенно ничего особенного. Инвалидом сделают - не сделают, а так само очарование. Вот только каждый урок с полувеликаном словно маггловская "русская рулетка" - кто будет у него на этот раз, доподлинно знает только Нечистый, на нечто более разумное рассчитывать глупо; поэтому черноволосая стоит и прячет ладони в кроваво - золотом шарфе. И даже не потому, что ей холодно, а потому что владеют ее душою и телом страхи и сомнения. Сейчас любой промах считается, сейчас малейшее слово карается светом Смерти, и каждый день он как балансировка на ноже, где сорвешься - пропасть. А на уроках Хагрида тихо бывало лишь на пятом курсе, когда господствовала ненавистная Амбридж. Посему помолись лучше, Бэрроуз, да подними глаза, посмотри на пришедших. Много с тобой возможных смертников? Нет. Только вот среди них она видит Салливана, и пальцы судорожно стискивают ткань шарфа. Не должно тебя тут быть, никак не должно, развернись, пока все не закончилось раньше за еще несколько в принципе возможных вдохов - выдохов с обеих сторон. И это даже не акция для Кэрроу. Это урок, где плата за лишний глоток воздуха и лишний взгляд не_туда может быть равен жизни. Только бы паутинка нервов - сосудов внутри не порвалась
Fanny Lector: Наступает весна. Как же Фанни любила весну, легкую и игривую капель, падающую с крыш, стекающую по старым стеклам! Как же она любила вдыхать весенний воздух, наполняя легкие едва уловимым запахом тающего снега, прохладного солнца и ласкового ветра! Как она любила вспоминать их последнюю весну, когда лед на озере еще не растаял, но местами был треснут, когда птицы скромно просыпались от месяцев затишья! Как же жаль, что Кайлен больше не может радоваться весне. В начале зимы Фейт грустила оттого, что больше не увидит, как снежинки падают на темные волосы брата, как рейвенкловский шарф мокнет от игры в снежки, как он не слепит ей снеговика, и не убежит в лес, забыв про уроки…. Фанни быстро спускалась с горки, боясь опоздать на урок Хагрида. Она летела на его уроки быстрее «Молнии» - настолько интересно лесничий рассказывал о животных. Исключение составляли страшные существа, от которых у Фанни душа уходила в пятки. Впрочем, Лектор мужественно терпела соплехвостов, с нелепым энтузиазмом выгуливала их, как того требовал Хагрид, и приходила в щенячий восторг от одного вида нюхлеров, не забывая про особую эйфорию при виде фестралов… Это уже отдельная тема в ее прошлом. Как жаль, что она не видела ни одной человеческой смерти! Как жаль, что она не могла быть в одной палате с Кайленном, когда все прощались с ним. Кощунство, рожденное в Фейт, служило оправданием за боль, которую она перенесла, однако, как бы не оправдывала себя гриффиндорка, она знала, что тем, кто видел смерть, пришлось в сто крат хуже. Все же, своя боль, своя потеря кажутся еще более невосполнимыми, чем боль и потеря других. Лектор, грешно говорить, завидовала Теодору Ноту, который, оказалось, мог видеть фестралов, Гарри – по той же самой причине, и Луне Лавгуд. Девушка была уверена, что способность видеть фестралов дает сердцу отдушину, щемящую и такую необходимую. Что же на этот раз придумает Хагрид? С этой мыслью Фанни остановилась совсем недалеко от опушки, где обычно собирались те, кто уже точно знал, что УЗМС им понадобится в жизни. Таких «счастливчиков» было не так много, как хотелось бы, и каждый знал, что ему обязательно достанется дикая особь опасного существа. Хагрид не был скуп на дружественные подарки. Недовольства и страха по этому поводу Фанни старалась не испытывать, предпочитая улыбаться страху в лицо, как это делал Кайлен. -Доооброе утро всем, - звонко и легко, подобно снежинке, Лектор спустилась к ребятам, радостно улыбаясь. Через мгновение она оказалась рядом с Адаминой, и, продолжая улыбаться, одной рукой обняла ту за плечи, а в другой руке уже оказался маленький букетик из розовых, красных и белых роз с бахромой на лепестках, опоясанный золотой лентой. – Я помню, какой сегодня праздник, знаю твое неоднозначное отношение, и понимаю, что подарок девушке от девушки выглядит странно, но это тебе. Они не увянут, пока ты радуешься. Когда тебе станет плохо, они пожелтеют, но стоит настроению улучшиться, как букет снова будет радовать тебя.
Ryan Sullivan: Уроки по уходу за магическими существами - вот где зародилась вражда между слизеринцами и гриффиндорцами. Именно так искренне и предполагал Салливан, которому сегодня предстояло повидаться с полувеликаном и очередной его безобидной зверушкой (да всего лишь руку откусит, да что тут такого?). Если бы не Хагрид, то все, наверняка, было бы и не так печально. По крайней мере, во времена учебы самого шотландца. Они бы не спорили друг с другом, тихо не ненавидели бы, не сквернословили бы после занятий и не резали бы воздух своими едкими замечаниями. Ну а дальше как по сценарию - в ход шли отважные гриффиндорские кулаки, искаженные гневом смелые лица красно-желтых и список запрещенных в приличном обществе матушки Англии слов с обеих сторон. Во всей этой ситуации Салливану жалко было ни себя, ни уж тем более этого недовеликана, а тех бедных тварей, которых Хагрид каждый раз отлавливал и приводил на обозрение своим не в меру непонятливым ученикам. А гриффиндорцы молодцы, они всегда смело держались, когда очередная живность Хагрида подходила слишком близко. Многие слизеринцы же предпочитали шумно отскочить в сторону, при этом вспоминая всю свою родословную в алфавитном порядке. Райан усмехнулся. Вот он - лучший способ вспомнить, кто у тебя брат, кто сват, кто бабушка, а кто троюродная тетушка двоюродного дяди твоего дедушки по материнской линии. Сам же Салливан старался к Хагриду относиться спокойно, близко к милейшим созданиям не подходить, а стоять себе в стороне и наматывать на ус ту или иную информацию, которая потом могла бы пригодиться на экзаменах. Впрочем, для этого существовали книги, которые объясняли куда лучше этого громилы. Настроение Райана было странным. Да, пожалуй, именно таким эпитетом можно было охарактеризовать те различные эмоции, что сосуществовали в нем. Нехарактерная веселость и хорошее расположение духа, невесомое ожидание, стучащее под ребрами, толика страха – а вдруг, все не так; вдруг, не нужно? Вот и знакомый дом перед глазами, прямо перед ним – небольшая кучка, среди которых одна, что сумела завладеть его мыслями. Бойкая красно-желтая, которая купает его в различных чувствах: это и ненависть по началу, это интерес, который хочется удовлетворять, это и осознание того, что без нее как-то пусто. Без этого живого огонька, без этого комка ярких эмоций, со стремительной быстротой переливающихся, слова цвета радуги. Сам-то он холоден. Сам-то он пуст. По пути с кем-то поздоровался, кого-то поздравил с праздником и, уже набравшись смелости, чтобы подойти к ней, сделал пару шагов в сторону гриффиндорки. Придумал кое-какие слова, глупые, конечно же; он не умел красиво высказываться – чертова отцовская закалка. Не умел подбирать правильные слова, красивые. Чтобы тут же на глазах у всех стать героем слова, чтобы восхищались им и только им. Не умел он этого, чуждо было ему. Возникшая словно из ниоткуда Лектор остудила пыл слизеринца, заставив остановиться в двух-трех шагах от Адамины и ее подруги. - Привет, - ответно поздоровался он с Фанни и тут же перевел взгляд на другую гриффиндорку, держащую в руках небольшой букет. Не его, к сожалению. - Здравствуй, Дамина, - на лице слизеринца появилась неуверенная улыбка.
Jesse Moennig: День святого Валентина, отличный день, чтобы встретиться с монстрами, в коих Хагрид души не чает. К таким «зверюшкам» не то, что страшно было подходить, на них смотреть было уже страшно. Кажется, что вот сейчас откусит пол руки и все, нужно будет идти в лазарет, отращивать новую конечность. Если это конечно возможно, хотя маги же не всесильны? Да уж, замечательный денек, чтобы быть изуродованным. – Джесси всегда были противны эти «божьи» твари и он старался держаться от них как можно подальше. Правда, все указания учителя всегда выполнял, пряча свое отвращение в недрах души. Этих усилий вполне хватало на буковку «В» в табели. Хаффлпавец поправил галстук, чуть ослабляя его. Он вспомнил, как кормил с руки какое-то существо, со странным названием. Джесс даже не запомнил название этого «чуда». Что тогда он чувствовал? Страх, который пожирал его огромными кусками. И в каждое мгновение ждать, что вместе с кормом тебе откусят все остальное. Почему же он не отказался от таких уроков, парень не знал. Наверное, всему причиной была доброта и искренная надежда, что полувеликан исправиться, и чуть позже они увидят не страшного монстра с оскалом зубов, а какое-нибудь мирное существо, которое не стоит бояться. Хотя, внешность бывает обманчива, это стоит помнить всегда. Но надежда была несколько напрасной, ведь Хагрид и не думал менять репертуар и продолжал отлавливать различных зверюшек, показывая их не слишком любопытным студентам. А те в свою очередь отпрыгивали в сторону, когда этот новенький подойдет слишком близко. Только гриффиндорцы старались держаться на месте, не желая терять свою репутацию храбрецов. И чего я не отказался от этого урока, когда был шанс? Ладно, поздно жалеть себя, выбор сделан, так что давай, дари этому полувеликану улыбку. Пусть знает, что ты не боишься его любимцев и вообще твое место на другом факультете, - прикусив губу, Монниг медленно шагал в сторону опушки недалеко от Запретного Леса. Новый урок, который надо пережить, остаться в живых. Никакие маггловские шоу не сравняться с тем, с чем приходится сталкиваться всем студентам данного заведения. И почему эти уроки еще не запретили? Хотя, быть может, таким образом, преподаватели и директор просто отыгрывались на не столь уж послушных студентах, за все их выходки на уроках. Быть может это так, а может просто бурная фантазия одного из таких учеников? Вот, уже совсем немного, и покажется дом Хагрида и ученики, столпившиеся на опушке, ожидающие нового монстра. И кто сказал, что этот «новенький» такой добрый? А ну да, сам Хагрид, этот лесничий. Что ж, придется успокоиться и ожидать своей участи. Встретив знакомые лица, Джесс поздоровался, поздравил, кого надо с праздником и остановился недалеко от остальных студентов. Моннигу показалось на несколько минут, что тут все собрались парами. Или, может, просто они так встали, а он уже себе все придумал. Возможно, это всего лишь желание тоже не стоять в стороне, а с кем-то говорить.
Ariadne Edison: 14-й день февраля. Один день из нескончаемой череды таких же обычных дней. Для Ариадны он вряд ли значил больше, чем, к примеру, 28 марта или 13 сентября. Ну, хоть убейте, не чувствовала она какой-то необычной атмосферы – если какой-то наивный человек объявил 14.02. днем нескончаемой романтики, это вовсе не значит, что каждому охота изображать сегодня нечто розовое и влюбленное. Похоже, администрация школы рассуждала также как и Эдисон. А как еще объяснить то, что в этот самый волшебный, по мнению некоторых однокурсниц, день они догадались поставить в расписание… урок Хагрида? Семикурсники буквально взвыли. Но идти на урок все же придется всем. Впрочем, Ариадна не была из числа тех, кто люто ненавидит УзМС – иначе она бы отказалась от этого урока на седьмом курсе, верно? Но она здесь. Ей иногда даже нравился этот урок – когда зверюшки Хагрида не пытались ее сожрать. А вообще, ей нравился и Хагрид – добродушный великан действительно любил свой урок, и, приводя на него этих чудищ, он пытался заинтересовать учеников практикой. Правда, не всегда удавалось. Добравшись до «арены смерти», коей называли место, где Хагрид любил проводить занятия, Ариадна не без удовольствия отметила, что осмелившиеся прийти на урок не светились глупым счастьем как те, кого она успела встретить по дороге сюда. Не думайте, что она садистка, просто ее немного пугало валентиново помешательство в нынешний день. Взглянув на кислые лица однокурсников, Ариадне даже стало смешно. Как, однако, несложно напугать ребят! Даже гриффиндорцы сейчас не пыхтели от их неизменной храбрости. Рейвенкловцы задумчиво стояли в стороне, а малочисленные слизеринцы усиленно пытались создать образ невозмутимых пофигистов. Ариадна вовсе не считала себя очень уж храброй девушкой, но любимцы Хагрида ее почти не пугали. Если они не похожи на пауков, тараканов или гигантского кузнечика, то можно не бояться. Насекомых хаффлпаффка боялась намного больше любой из опасностей, подстерегающей студентов на уроках УзМС. Среди несчастных мосек она приметила то самое, которое надеялась сегодня увидеть. - Бу-у, - шепнула она на ухо Моннигу, незаметно подкравшись к нему сзади. Заметив, как парень вздрогнул, Эдисон тихонько хихикнула. – Они милашки, правда? – Ариадна с усмешкой кивнула в сторону не очень приветливых питомцев Хагрида и вновь взглянула на хаффлпаффца. Довольно забавно было наблюдать за Джесси на уроках УзМС. Он вообще забавный.
Colette Yaxley: И ни одного слизеринца. Сплошь желто-черные и красно-золотые. Да и черт с ним, родным змеиным, должен же быть хоть один рейвенкловец? На них хоть можно надеяться, хорошие мозги еще никому не вредили, а что ждать от этих – загадка. Тут уж невольно станет не по себе. Пристально разглядывая окружающих товарищей по несчастью и приобретя поразительное сходство с недоверчивой псиной, Колетт ощетинилась и уже начала подумывать о капитуляции. Впрочем, мысли эти посетили ее ненадолго: не в правилах Яксли было спасаться бегством при первых признаках опасности. Колетт не то чтобы не любила гриффиндорцев – она их опасалась. Тяжело общаться с людьми, чей следующий шаг оказывается для тебя полным сюрпризом; людей, которых пламенность, горячность и верность высоким идеалам доводит до абсолютно нелогичных поступков, не поддающимся разумным объяснениям. От юношей и девушек в революционно-багровых галстуках веяло странной разрушительной силой, и, принюхиваясь, как зверь, Колетт отчаянно старалась отгородиться от всякого проявления импульсивного безрассудства. Кто знает, какая великая идея поведет их за собой завтра и как далеко они зайдут в своей тяге к справедливости. Может, рано или поздно и сама Яксли попадет под раздачу. Не лучше ли отстраниться сейчас, не дожидаясь удара под дых? Поворачиваясь к Ральфу Клири и испытывая необъяснимое облегчение от того, что можно, ни с кем не здороваясь, сделать вид увлеченности беседой, Яксли вскинула левую бровь и с иронической радостью в голосе изрекла: - Неужто я задела твое самолюбие? Расслабься, это была фигура речи. По правде говоря, я плохо представляю, что такое стыд. Чего и тебе желаю. А вот с Хаффлпаффом легче. Эти ребята не то чтобы просты – они ментально спокойны. Не страдают повышенным самомнением, не лезут в первые ряды, не топятся в гордыне. Не тупицы, но и не великие мыслители. Люди как люди, без налета вычурности, приятные обыватели, не мечтающие завоевать мир. Чем не опора нации? - Клири, - Яксли смотрит серьезно, по инерции поправляя Ральфу ворот мантии. Такая привычка. – Если бы я знала ответ на вопрос «как дела», жить было бы несоизмеримо легче. Впрочем, в сравнении с теми, кого наряжают в серые мантии, мои дела превосходнее некуда. А ты как поживаешь? Это даже не подколы – просто такая манера мечтать. А вокруг люди обнимают друг друга за чайные плечи и дарят цветы, мелькает знакомый изумрудный галстук, и от этого сочного цвета Яксли вскидывается, как ищейка, оглядывается и недоверчиво смотрит, как Салливан делает шаг по направлению к гриффиндорцам. Внутри Колетт зреет росток неясного чувства, похожего одновременно на понимание и неприятие; этот странный тип Салливан никогда ей не нравился, но есть что-то в этой полуулыбке, адресованной гриффиндорской девице, чьего имени Яксли даже не помнила. Что-то, что не заслуживает ни ненависти, ни отвращения, ни желания осадить. И когда только Колетт Яксли научилась быть снисходительной к чужим привязанностям? Вертя головой в разные стороны, она останавливается взглядом на парочке хаффлпаффцев в сторонке, переговаривающихся между собой, и, к собственному удивлению, приветственно кивает, тут же нервно отворачиваясь, словно ругая себя за оплошность. С Колетт Яксли нынче явно творится что-то не то. - Кажется, я здесь на редкость не к месту, Ральф, - замечает она вполголоса, скрестив руки, и придирчиво поджимает губы. – Поскорее бы уже явился наш достопочтенный профессор.
Alicia Macnair: Ни Травология с ее бубонтюберами, ни Прорицания под предводительством на голову больной Трелони - ни один урок в Хогвартсе не мог сравниться с Уходом за Магическими Существами по тому количеству веселья, который этот урок предоставлял абсолютно безвозмездно. По крайней мере, для Алисии. Нет, конечно, большей частью это заслуга в своем роде гениального преподавателя-егеря, ведь как-только на третьем курсе мистер Хагрид был назначен на эту должность, данный урок стал интересен абсолютно всем, ну а что же ждало третьекурсников, включая Макнейр, которые направились на свой первый урок! Это же цирк - вы что, думаете Алисия когда-нибудь забудет, как тот гипогрифф цапнул Малфоя за руку, и слизеринец устроил высококлассную истерику с покатываниями по земле кубарем и визгом: "Я умираю! Я умираю!" А соплохвосты? Это же просто чудо, а не зверюшки! Кому ж не захочется иметь у себя в питомцах страшную тварь с жалом, шипами и извергающее пламя - этот гибрид флобберь-червя и саламандры с опасными для жизни конечностями веселил всех, особенно Макнейр, которая, еле удерживая существо на поводке, прикладывала массу усилий отнюдь не для того, что удержать соплохвоста, а чтобы не поддаться давнему желанию и не напустить его на Забини. Или нюхлеры - какие очаровательные пушистики, какой был соблазн сунуть одного нюхлера в штаны Малфоя, чтоб грызун-ищейка там хоть что-нибудь нашел. Нет, на самом деле Алисия любила животных. Ну честно. Во-первых, девушка была убеждена в том, что анимаг, какую бы звереформу он не принимал, должен любить животных или хотя бы проявлять к ним уважение, уж поверьте, некоторые из них заслуживали его больше, чем люди. А вот и во-вторых - с каждым годом, чем больше Макнейр узнавала людей, тем больше убеждалась в том, что большинство студентов Хогвартса - животные чистой воды, и уж им то грешно не найти язык с существами на уроках УЗМС, потому что "животным" то, с чем обычно сталкивались студенты назвать сложно. Хотя, с другой стороны - урок так и называется, и "ухаживать" ученикам надо как раз за существами, но чем-чем, а ухаживанием лично Макнейр занималась редко. Наоборот - припугнуть однокурсника какой-нибудь страшной тварью было намного забавнее, чем кормить того же соплохвоста. И вот, 14 февраля - на взгляд Алисии просто идеальный день для проведения такого чудесного урока. Девушка презирала этот день как таковой - флюиды романтики, которые влюбленные идиоты распространяли по всему замку, вызывали у нее тошноту. При виде всяких "сюси-пуси" на ум приходило разве что слово "диабет" - "Я люблю тебя, зайчик", "Я люблю тебя, рыбка", бла-бла-бла. Я вас умоляю. Макнейр вообще считала, что этот праздник - это очередной повод фирмам по производству открыток увеличить свои доходы, а убежденным романтикам уединится в каком-нибудь туалете и зацеловать друг друга до смерти, хотя, что мешает им делать это каждый день Алисия не понимала. И Макнейр, как всегда, опоздала - сами понимаете, переспективка стоять у опушки и ждать, пока Хагрид выведет своих любимчиков на охоту показ не радовала. Да и за завтраком, Алисия услышала разговор однокурсников о том, что самые, более ни менее, адекватные представители факультета Слизерин будут на квиддичном поле выбирать ловца на место покинувшего, к огромному сожалению Макнейр, замок Малфоя. И девушка не прогадала - подойдя к хижине лесника, Алисия увидела чуть больше 6-7 студентов, будто ждавших смертного приговора, и "соратников" было всего лишь два - Салливан, который, как обычно, витал в облаках и очаровательная Яксли старшая. Остальное - хаффлпафф, гриффиндор, прямо как на заказ, будет на ком времечко скоротать, если что вдруг. - Колетт, душа моя. - буквально подлетев к приятельнице, слизеринка одарила однокурсницу своей фирменной улыбкой и окинула взглядом остальных присутствующих. Салливан - вечная проблема. Клири - на уроках профессора Дейл пересекались, ну он хотя бы чистокровный. А остальные кто? - Салливан, Клири. - можно сказать "поздоровалась" Алисия, проигнорировав всех остальных и вернулась к приятельнице, которая являлась единственным человеком в этой компании, с которой можно было о чем-то побеседовать. - Надеюсь, дорогая, ты не поддалась этой ежегодной провокации под названием "День Святого Валентина" и находишься в адекватном состоянии. Ты нужна мне в здравии, да-да.
Mariarty Pondum: - Пятнадцать человек на сундук мертвеца…Йо-хо-хо, и бутылка рому! Картина, в принципе, была одинаковой, не хватало только той самой бутылки рома, за которую в старые времена пираты отдали бы душу. Если Хагрид решил устроить им встречу с Дэйви Джонсом, как с один из подвидов магических существ, Арти была только за. Только вокруг них не было моря, только лес, от которого начинало подташнивать. Может, Дэйви Джонс решил стать какой-нибудь кукушкой? Тогда да, правильнее ловить его будет здесь. Ну а уж если всё вышеперечисленное было неправильно, тогда Пондум терялась в догадках, что же они могли делать в этот тёплый солнечный день на этой заснеженной опушке. - Пей, и дьявол тебя доведёт до конца… Не спав допевать одну из любимых песен, хаффлпаффка присела на пенёк и стала с нескрываемым интересом рассматривать те остатки «живности», что пробивались из-под мокрого снега. Она же любит травологию, точно! А значит, уже сейчас следовало оценить масштабы урожая, что будет в следующем году. Если правильно рассчитать количество снега на квадратный метр земли, то можно легко предположить, будет ли аура благоприятной для роста растений. Это одно из тех правил, которое Арти запомнила с уроков профессора Стебель. А ещё, она хорошо разбиралась в том, какие из растений были ядовитыми, а какие всего лишь вызывали паралич конечностей. Именно последние она сейчас бережно складывала в карман. Они никогда не были лишними. - Чёрт возьми, где Хагрид? – этот вопрос был обращён к самой себе, так как она пока не избрала себе компанию из присутствующих, с которыми она могла бы пообщаться, - Я конечно всё понимаю, но преподавателю опаздывать на занятие – не дело. Через мгновенье она уже стояла между Лектор и Бэрроуз. Арти оценила, что с этими людьми можно будет хотя бы нормально поговорить. - Здравствуйте, девочки. – она окинула заинтересованным взглядом обеих гриффиндорок, - Как настроение? Как вам ощущение праздника? – ей хотелось услышать ответ на этот вопрос, потому как сама она этого праздника не особенно ощущала.
Rubeus Hagrid: Чего скрывать – предмет, который ему выпала честь преподавать в Хогвартсе, Рубеус просто обожал. Волшебные существа в его представлении были самым интересным и замечательным, что только можно представить – на каждый свой урок полувеликан шел как на праздник. И осчастливить всех своих немногочисленных студентов этим самым праздником, было его первостепенной задачей. А потому сегодня на долгожданную встречу с учениками он пришел с невероятно довольным видом – приготовленным для семикурсников в Валентинов день уроком Хагрид был чрезвычайно доволен. - Доброе утро! – Радостно пробасил он, выходя из-за каких-то особенно густых кустов на опушку Запретного леса. Пройдя немного вперед остановился, и окинул собравшихся загадочным, не предвещающим ничего хорошего взглядом. – Эта… Все собрались, да? – Великан подождал ответа несколько секунд и не выдержал, двинулся дальше, ближе к центру опушки – теперь все могли заметить, что на спине у лесничего вместе с заплечным мешком покоится его огромный арбалет, а к поясу прикреплен моток веревки. - В общем, я тут подумал вчерась – праздник же. А потому у нас сегодня урок будет, ну… не обычный, во! – Лесничий улыбнулся с видом доброго фокусника. – Я ради такого очень уж интересную зверюшку припас для вас, да. Я вам сейчас того, намекну. А кто угадает – получит приз. – Хагрид с энтузиазмом потер ладони и посмотрел сначала на Райана, стоящего в окружении девушек, а потом почему-то на Ральфа Клири. – В общем, издалека зверь этот, у нас и не водится. Шибко он полезный – если серу из ушей его сжечь с омелой вместе, то дым целительный будет, во. И когти у него полезные, если знать секрет. А крылья – во! – Полувеликан развел огромные ручищи в стороны, показывая размер этих самых крыльев. – А вообще, гордое он животное. И с Хогвартсом тоже кое-как связан, - добавил он напоследок, на этот раз в упор посмотрев на Фанни и Адамину, словно последней фразой подавал им какой-нибудь тайный знак.
Fanny Lector: Ах это 14 февраля! Ах эти прекрасные гормоны, которые именно в этот день играют у мужской половины Хогвартса как-то особенно: с нежностью и легкостью, без занудства и грубости. -Привет, Райан, - бодро поздоровалась Фанни, не отпуская Адамину. Она хорошенькая и невероятно женственная, ее отпускать от себя не то опасно, не то просто не хочется. Но ведь Салливан назвал ее по имени, значит, нужно отойти в сторону и засмотреться на двух ворон, которые сели на деревянные балки забора. -О, Мариарти! - Фейт оглушила окрестности замка, завидя хаффлпаффку что-то ныкающую себе в карман. Не пропадать же добру, чем бы оно ни было. Лектор не интересовало, что же взяла Пондум и взяла ли вообще, ей просто не нравилось, что в преддверии урока все стояли словно неживые, кроме самой Арти. Хагрид все-таки не Кэрроу и не Снейп, чтобы на его уроках молчать или бросаться грозными фразами о чистокровности. Интересно, как бы отреагировал Кайлен, знай он о том, что творится в Хогвартсе? Этого, конечно, Фанни никогда не узнает, но малейшие, даже самые незначительные события, происходящие в школе или в ее жизни, только подстегивали интерес и желание знать его мнение, которое, впрочем, осталось в прошлом, так же, как и сам он. Наверняка бы Каю не понравилось то, что происходит, и наверняка он бы настоял на том, чтобы последнее полугодие Фанни провела дома. И наверняка он бы заранее знал, что девушка ни за что не покинет Хогвартс, пока там есть друзья и пока там все еще ощущается зыбкое спокойствие. Фейт уверяла себя, что импровизированная «школьная» война – дело рук законченных пессимистов, поэтому старалась смотреть на ситуацию здраво и не поддаваться панике. Терять ей уже некого. -Привет, Арти, - Лектор вынырнула из собственных мыслей, - я думаю, что Хагрид порадует нас редкой брачной игрой африканоазиатских козлозмей или птиценюхлеров. Прикинув, насколько это реально, Лектор нахмурилась. Но вот и Хагрид! Радость, вызванная при виде великана, смотрелась довольно глупо, но ведь только так Фейт ощущала, что есть другие эмоции. Едва не задыхаясь от восторга, что у лесничего такое настроение, что он загадает загадку и что он знает ее по имени, Лектор первой подняла руку. -Вообще, это мог быть гиппогриф, но ответ Гриффиндора - грифон, - про целительные свойства ушной серы гиппогрифа она не слышала, но про грифона уж была обязана.
Adamina Barrows: Есть несколько имен, которые значат для Адамины столько, что за них и умереть не жалко. Есть несколько имен, произнося которые, пересыхает в горле, глаза становятся сухие, и почему - то очень сильно волнуешься. Потому что любишь, потому что боишься за них, потому что они дороги тебе. Есть такие имена, в которых заключена твоя история; и если не вся, то хотя бы ее часть. А если вся? Тогда хочется просто закрыть глаза, и пообещать, что с ними все - все будет хорошо, потому что ты о них позаботишься, и сбережешь. Есть такие имена, есть такие люди, есть такая ее история - история в лицах, поименная. Жесткая, яркая, сильная, открытая, чистая - не отвернуться, и не забыть, да и зачем, когда она такая прекрасная? Ведь сейчас никому не бывает легко. Фанни. Фанни Лектор. Темные глаза, чистая кровь и такая любимая улыбка; она похожа на птицу Феникс, потому что точно также горит каждую секунду своей жизни, и не сгорает вообще. Адамина улыбается - чувствует, сердце отпускает немного, куда - то исчезла холодная рука страха. Пальцы аккуратно принимают букет, девушка жмурится, и вдыхает пряно - терпкий запах: - Спасибо, Фанни, - она больше ничего не говорит, но в этом ее "Спасибо" можно расслышать и признательность, и восхищение, и даже толику странного по своей силе детского восторга, потому что этот букет неожиданен и приятен ей, как бы она ни относилась к этому празднику. К ним подходит Салливан - черноволосая хмурится, и чуть сильнее сжимает ладонь Лектор. Уйди, пожалуйста, просто уйди - потому что ни к чему тебе проблемы, ни к чему еще пытки и боль, а они будут, потому что предателей крови не судят - их стирают, как нижайших из самых мелких людей. Темно - ореховые глаза в упор, не мигая, смотрят на высокого слизеринца, за которым так давно ходит слава нелюдимого и даже угрюмого типа. И где она, эта самая хваленая угрюмость? Пока что она видит только посветлевшие глаза, теплый шарф, наспех завязанный, и шея видна - со всеми ее неровностями, царапинками - морщинками, и отчетливо выделяющейся веной, улыбку... Да, Мерлин побери, улыбку! И ты знаешь Салливан - спрятал бы ты ее подальше, а? Не за себя я даже боюсь, а за тебя - мне терять нечего, а у тебя - целое будущее, не слишком ли дорогая плата? - Здравствуй, Райан - она смотрит на него, спокойная, а саму так и тянет сказать ему - уходи. Уходи, потому что в игру со смертью выигрывают счастливые, а нам счастья уже выпала своя доля, в детстве, и вероятность счастья - везения сейчас ничтожно мала. Уходи, потому что я хочу, чтобы у тебя было будущее. Сама так думает, а с губ срывается совершенно другая фраза, которая приятна для всех нервных окончаний, даже внутри теплеет: - С праздником тебя, наверное - если ты считаешь его праздником, конечно. Хочет улыбнуться, и улыбается, потому что сдержать ее не в силах; и лицо теплеет, уже не такое колючее. Здравствуй, Райан. Здравствуй. - Арти, есть праздник или нет его - не важно, для меня это просто еще один день, - гриффиндорка смотрит в сторону Запретного леса. Солнце между черными стволами деревьев, бросает отсветы на мерцающий холодным синим снег, скоро сюда подойдет Хагрид, и тогда уже будет не до сокурсников, она почему - то в этом уверена. Еще один взгляд на черно - туманный лес, второй рукой покрепче стянуть на своей шее шарф - потому что волнение видно, а быть взволнованной перед Салливаном верх недальновидности. Учитель, вы уже здесь? А мы даже отпевание не успели отыграть; какая жалость. - Когти идут в волшебные палочки, таков наполнитель для тех волшебников, у которых "игры разума" и гордость стоят на первом месте. Огромные крылья, перепончатые, - она нервничает, и часто - часто дышит, потому что страшно боится своей догадки, - Draco Dormiens Nunquam Titillandus девиз Хогвартса. Дракон? - выдыхает девушка, и во все глаза смотрит на полувеликана. Последнее имя. Гарольд Джейкоб Бэрроуз, которого так велик шанс уже не увидеть, потому что против огня, гордости и вековой силы могут выжить лишь сотые доли единиц всех ныне живущих; а она в удачу перестала верить давно. Какая все - таки странная вещь - судьба, иногда она бывает чересчур насмешлива. Добрый день, пламя, и до свидания все остальное
Seamus Finnigan: Его Величество Симус Финниган изволили сегодня дуться. Его, видите ли, разбудить забыли. А также помыть, накормить и за ручку на урок привести. Но самое главное – разбудить! Только вот незадача, наутро он и позабыл уже, кому же, кому он мог доверить такое ответственное задание?..Так что в полнейшем неведении несется наш герой к Запретному лесу. К тому моменту, как малыш почти достиг опушки, звучный бас великана уже стих и раздались возбужденные крики: «Грифон!», «Дракон!», а Симус мало того, что пропустил всю пламенную речь профессора, так и на последнем ухабе умудрился подвернуть ногу. И не просто подвернуть, а прямо-таки нырнуть носком ботинка в выбоину и лихим ветром пролететь остаток пути. Сказать, что его приземление сопровождалось всплесками грязи, значит ничего не сказать. К слову, сам он напоминал скорее запачкавшегося гнома, чем студента Гриффиндора. Опоздавшего студента Гриффиндора, которому, как оно всегда и бывает, не повезло привлечь всеобщее внимание не только к себе, но и к этой провинности. И даже более того, не повезло ему приземлиться «в стане врагов», а именно подле Алисии Макнейр, которую он не столько недолюбливал, сколько боялся. Почти как Шейн Кендалл. И если ранее страх этот мог гордо именоваться «беспочвенным», сейчас же он в самом прямом смысле обретал почву под ногами. Спасибо, что кто-то из Гриффиндора додумался схватить Финнигана за рукав и довольно резко оттащить из эпицентра назревающей бури, а то ведь быть беде! Многокилограммовое уважение к Хагриду, который был для Симы кем-то вроде кумира и национального героя в одном лице, позволило шалопаю вместо обычной сконфуженной полуулыбочки, за которой нет ни грамма сожаления, выдать настоящую виноватую мину и пробормотать: - Извините, профессор, я не нарочно, тропинку размыло. Но даже эта гримаса и прилипшая грязь не могли скрыть ту радость, которой малыш буквально светился: и ни арбалет, ни моток веревки, ни прочие орудия лесника не могли бы заставить Симуса боятся своего профессора. Так что он смело закричал, перебивая всех: - А мой ответ тоже дракон! – и ему наплевать, что вопроса-то он и не слышал. Назови самого большого и страшного зверя, а потом сиди и надейся, что тебе его покажут, вот она, мантра Финнигана! Неловко поднявшись с земли и как бы совсем незаметно спрятавшись за плечом Адамины от всех возможных ненастий (сглаза Макнейр, например), Симя принялся преданно заглядывать в глаза Хагрида, пытаясь прочесть в них верный ответ.
Ryan Sullivan: Рай смущенно улыбнулся Фанни. Эта девушка явно ему нравилась. Как человек, как возможный друг. Эй, Салливан, а не вывернули тебе какие-то винтики в голове, что ты в одну гриффиндорку влюбляешься, в другой - видишь потенциального друга? Нет? Точно? А, может, все-таки да? Оглянись, Райан, ты стоишь на чужой территории, где тебе не не рады только по тому, что у тебя ума хватает не лезть туда, куда не нужно. - Праздник не праздник, а день хороший, - щурясь, Салливан глядит на внезапно вышедшее солнце, как будто показывая Бэрроуз, что на самом деле не в дате дело, не в этих скучных цифрах, а в этом солнце, ознаменовавшем новую, только что перевернутую страницу книги под названием жизнь. Посмотри на него, на проказника, львица - оно любвеобильно играет с чернотой твоих волос, слепя стоящего напротив тебя змия. - Если не навешивать ярлыки, то все воспринимается легче. Хотя рамки праздника делают с людьми невероятное. - Он отвечает на ее улыбку, излучая своей то тепло, которое зародилось где-то под ребрами и словно вросло в его нутро, поглотило все существо, и он словно соткан из этого тепла. Райан смотрит на нее так, что только она одна может понять, что означает его взгляд. Пока Адамина говорит с Пондум, слизеринец поворачивает голову в сторону новопришедшей Алисии и по-свойски ей улыбается: мол, пришла, чертовка? а кто же больше всех ненавидел этого недовеликана? И во время этого немого диалога с красавицей Макнейр, обычно внимательный Салливан и не заметил, как появился профессор. Взгляды всех учеников устремились на Хагрида; Салливан не стал исключением. Полезные когти, крылья, связь с Хогварсом... В голову Райана закралась страшная мысль, но парень постарался отмести ее в сторону. Нет, даже сумасшедший Хагрид на это не способен! Притащить на урок дракона? Он что, перед занятием выпил изрядную долю огневиски или упал с высого дерева? У него помутился рассудок? Нет же. Вроде как всегда... Но дракон... - Давай отойдем в сторону, - осторожно прошептал зельевар, не отрывая взгляда от бороды профессора, и взял Дамину под локоть. И, надо заметить, вовремя решил увести пылкую гриффиндорку в сторону - Финниган, весь вымазанный в грязи, словно из-под земли вырос прямо за спиной Бэрроуз. - А мой ответ - потеряйся, Финниган, - не скрывая презрения к гриффиндорцу, произнес Салливан, которому ну очень не понравилось, что этот придурковатый блондин возник рядом с ним. Ну хорошо, рядом с Адаминой.
Ernie Macmillan: Начальство, как всем известно, не опаздывает. Оно задерживается. Задерживается в зависимости различных обстоятельств, иногда серьезных, иногда – не очень. Задерживается, если с утра не с той ноги встало, или же от того, что лень матушка одолела. В общем, последовательность причинно-селдственных связей никак не прослеживается. Ну никак, глупым ты делом занимаешься, Микмиллан, размышляя на эту тему. Но для тебя факт остается фактом – начальство не опаздывает, оно задерживается. Прекрасный аргумент, если, конечно, адресовывать его придется не к преподавателю. Впрочем, едва ли Рубеуса Хагрида можно было бы назвать профессором. И дело даже не в его профессионализме, а в том, что он всегда такой простой, словно хороший собеседник, попавшийся тебе в одном из закаулков Косого переулка. Даже не смотря на свой напыщенный характер, к Хагриду Эрни питал чувства сродни тем, что к нему же испытывают все гриффиндорцы без исключения. Еще один плюс полувеликана был в том, что он действительно старался придать своим урокам красочности и интересности, «забив» на всю эту консервативность, скупой старухой царящей во всей школе. И пусть не всегда это сопровождалось приятными впечатлениями, но в общем плане эмоции были положительны. Итак, начальство опаздывает, и поэтому быстро шагает в сторону опушки у Запретного леса, щуря глаза, тщась разглядеть в толпе студентов грузную фигуру профессора, ругаясь на слякотную погоду, которая так некстати 14 февраля. Весенний праздник, от чего его поместили в зиму? И хоть это сие недоразумение заботило, общей лихорадке влюбленности префект не поддался. Во-первых, ею он переболел на курсе этак первом, во-вторых – оставшиеся осложнения до сих пор теплились в сердце. Ну а в-третьих, получить от Макнейр славную долю ступефаев за идиотскую улыбку и букет цветов с коробкой конфет – не самое большое желание из тех, об исполнении которых хаффлпаффовец мог бы только мечтать. Нет, Макнейр, он не может позволить себе упасть лицом в грязь в твоих глазах. Он вообще себе мало что может позволить. За репутацию надо платить. За право быть рядом с Алисией Макнейр приходится платить еще больше, и вот тут ты понимаешь, что деньги на самом деле ничтожны, новая валюта – эмоции, эти нити, тянущиеся из самой души, с каждым разом обнищающие ее. Вот что значит, Макнейр, отдавать за что-то душу. Он бесшумно подкрадывается к темноволосой слизеринке и встает за ее спиной, словно таким образом желая оказаться незаметным. То же сделал Финниган, правда в качестве «крепости» явно выбрал себе не ту девушку. Бэрроуз у нас мастер по челюстно-лицевым травмам, пора бы знать уже. - Поздравлять не буду, - полушепотом произносит Макмиллан, изгибая левый уголок губы в ухмылке; пальцы префекта касаются девичьей спины – это небольшое, завуалированное объятие в знак приветствия. Ты же знаешь, касания куда красноречивей слов. – Но заслуженный подарок ждет тебя, как только мы отсюда выберемся. – Теплое дыхание в оголенную шею, сопровождаемое косым взглядом на Яксли. Это девушку префект, откровенно говоря, побаивался. – Если конечно, это действительно не то, о чем говорят гриффиндорцы, - парень усмехнулся, от греха подальше переводя взгляд на красно-желтых. Зная методику преподавания Хагрида досконально, Макмиллан наверняка был уверен, что профессор произнес нечто, очень похожее на «Ребятки, а вот угадайте, что за зверушка сегодня у нас в гостях?! Она интересная, но дышит огнем, так что надо построить ей глазки, присесть в книксене, и ооооооочень осторожно погладить ее по огнедышащей голове!» Впрочем, уверенности в том, что Хагрид действительно притащит дракона – Хогвартс после турнира трех волшебников еще долго покрывал ущерб, принесенный одним из них школе, - не было. – Сильно сомневаюсь в этом.
Colette Yaxley: извините Появление Макнейр скрасило невеселый настрой Колетт; отвлекшись от Клири, она резво повернулась к приятельнице, отсалютовала воображаемой шляпой и с готовностью кивнула, подражая шутовским интонациям: - К счастью, мое здравомыслие от этого адского дня не пострадало, чего не скажешь о большинстве встреченных мною личностей, - в поисках живого примера Яксли оглянулась и благодушно добавила: - Вот, глянь хотя бы на Салливана – какой глубинный полет мысли на челе, какие ухищрения сознания, торжество разума над гормонами! Еще немного, и я заново поверю в человечество. Продолжать изгаляться над однокурсником Колетт помешал внезапный поворот событий в лице подоспевшего профессора. Яксли осеклась, с неприкрытым любопытством воззрилась на Хагрида, наклонив голову набок, и умиленно улыбнулась во все тридцать два зуба. Вид Рубеуса Хагрида, явно предвкушающего знакомство широкой общественности с очередным многохвостым чудовищем, доставлял ей чувственное эстетическое удовольствие, и разом отвлекал от мелких недоразумений, подобных пристрастиям Салливана. - Как интересно, - искренне произнесла Колетт, внимая неизбывному потоку красноречия профессора Хагрида, после чего несильно толкнула Алисию локтем в бок и проникновенно заметила таинственным полушепотом: - Слыхала, Макнейр? Очень скоро мы встретимся с неведомой зверушкой, крыластой и когтистой, к тому же считающей себя центром мира. А призом в угадайке, как я понимаю, будет предоставленная возможность с почетом сжечь серу из ее ушей. Я погорячилась насчет веры в человечество. Проследив за жестом преподавателя, вдохновенно демонстрирующего размах крыльев неведомой зверушки, Колетт улыбнулась еще душевнее и только было собралась снова открыть рот, как рядом выросли сразу две сомнительные личности: Финиганн, грязный, как помыслы Макмиллана, и сам Макмиллан, сияющий, как халявный галлеон. От обилия жертв Колетт растерялась и пригорюнилась, метаясь в выборе, после чего была вынуждена заметить, что глазу здесь отдохнуть явно не на ком. И, к собственному удивлению, смиренно промолчала, сверля Хагрида трепетным верным взором.
Alicia Macnair: Вы посмотрите, какое идеальное утро - проснуться не успели, как попали на шоу: "Мы не психи, у нас просто отклонения". Сегодня специальным гостем выступает очередная милая зверушка Хагрида - вы знаете, она такая большая-пребольшая, крылья во-о-от такой ширины, да и сама она во-о-от такой высоты, а еще она сожрет вас прежде, чем вы успеете сказать слово: "Дерьмо". Но, сначала, на разогреве у нас выступает неподражаемый Симус Финниган - вот он уже подлетел к ногам Алисии, видимо, его обожание сии особы настолько велико, что он готов целовать землю, на которой она стоит. Ну, что ж, прекрасно, мало того, что псих, так еще и суцидник. Волшебно. - А мой ответ - убейся, Финниган. - милым голоском, в котором явно были слышны нотки угрозы, проворковала Алисия, не обращая никакого внимания на профессора. Потому что если Финниган не убьется, Макнейр самолично облегчит его страдания, которые он испытывает, существуя на этой грешной земле в качестве чокнутого придурка. И как тут не проявиться садистским наклонностям? Да, гриффиндорцу очень повезло, что одна из его сокурсниц оттащила его подальше, иначе страшное бы произошло еще до появления специального огнедышащего гостя. Но, боле обращать внимание на парня Алисия не собиралась - не до этого, знаете ли, когда понимаешь, что в любую минуту из-под угла может выскочить бабайка! забавный монстр, и устроить огненное шоу со всеми прилагающимися последствиями. - Нет-нет, свет очей моих, призом как раз будет то, что кого-нибудь сегодня обязательно сожрут! Это ли не прекрасно? - воодушевившись идеей, что гость программы таки позавтракает одним из присутствующих (и желательно, чтоб этим завтраком стал некий мистер С.Ф.), Макнейр, состроила самую умную гримасу, из всех, что были у нее в запасе и таки сделала вид, что все происходящее ей крайне интересно, даже интереснее того, что ее драгоценный друг Салливан таки не взял свой мозг из сушилки и не понял, что негоже порядочному слизеринцу якшаться с какой-то там гриффиндоркой. Ну и Мерлин с ним. Да-да, Мерлин с ним, потому что на замену Райану из-под земли нарисовался еще один умалишенный - правда его слабоумие заключалось в том, что мозги у него, если и были, то только в штанах - очевидно, да, Макнейровская радость, просто любовь всей ее жизни, красавец-староста, капитан, ах, мечта! Гесс, собственно, ху? Конечно же, Макмиллан. Можно ли сказать, что Алисия была рада появлению своего молодого человека? Ах, если бы. Его мимолетное касание вызвало лишь едва заметную улыбку, которая тут же переросла в ухмылку, когда Макнейр повернула свою голову, чтоб посмотреть на своего контуженного. Секунда на то, чтоб пробежаться взглядом по парню, еще секунда, чтобы выдать свою очередную усмешку, которая всегда была к месту и еще секунда, чтобы повернуться обратно - видимо, сегодня Алисия не намеревалась как-то комментировать слова Макмиллана, и отделалась, самым, что ни на есть, чувственным молчанием, мол, надо будет - сам поймет. Да и диалог Макнейр таки продолжала вести с приятельницей, оставив хаффлпаффца в легком недоумении. Ничего, моментами это полезно. - Ну и? Профессор, таки покажите нам чудо-то заморское, некоторые тут уже в судорогах бьются от любопытства. - Мимолетный взгляд в сторону Финнигана. Может быть она видит его в последний раз? Как драматично. - Мы то, наивные, думали, что на этом уроке повидали все, аж смерть не страшна. А оно вот как, драконам, видимо, понравилось у нас в Хогвартсе с прошлого раза. Предлагаю поселить зверюшку в гостиной Гриффиндора. Там все свои, вроде как.
Rubeus Hagrid: Озвучив свою загадку, Хагрид принялся с надеждой всматриваться в лица окружавших его ребят, ожидая хоть какого-нибудь отклика с их стороны. Несмотря на то, что он уже не первый год занимался преподаванием, полувеликан все равно каждый раз волновался – в мечтах-то он себе все рисовал просто идеально, вот только на деле, порой, все оказывалось иначе. Однако сегодня мироздание благоволило к нему, в лице пары заинтересованных гриффиндорок. - Грифон! Молодец, Фанни. – Похвалил он ответившую первой девушку. – Это – пять баллов гриффиндору, за правильный ответ! - Произнося все это, Хагрид просто лучился счастьем. Он то и не чаял, что кто-то так быстро до сути дойдет, а оказалось, что не зря он студентов учил на своих уроках – вон как они предмет знают; с самой первой попытки все угадали. Даже вторая гриффиндорка, которая хоть и отгадала загадку неверно, отвечала так вдохновенно, что полувеликан проникся. Была бы его воля – он бы с удовольствием и дракона в Хогвартс привез, но тут уж против правил совсем никак не пойти. – И ты молодец, Адамина. – Похвалил Хагрид девушку, одобрительно улыбнувшись. – Хорошо этих, про драконов знаешь. Еще пять баллов гриффиндору. – Он хотел было еще что-то добавить, но тут всеобщее внимание привлек Симус, появившийся словно из под земли, в прямом смысле этого выражения. – Ты бы, того, поосторожнее впредь. – Полувеликан сочувственно похлопал гриффиндорца по плечу, искренне стараясь не вбить того обратно по колено в землицу, а потом, спохватившись, повернулся обратно к Фанни. – Едва не позабыл! – С видом фокусника Хагрид принялся хлопать себя по карманам. – Я ж того, обещал подарок, если угадает кто. А, да вот же! – Наконец обнаружив необходимый карман, лесничий запустил в него руку и осторожно достал наружу миниатюрную оживленную фигурку грифона. Мини-грифончик был слегка помят молодецкими хлопками великана по карману и тут же принялся сердито встряхивать крыльями, попутно умудрившись еще и клюнуть Хагрида в палец. – Тише, маленький, успокойся. – Трогательно умилился заботливый преподаватель УЗМС. – Иди-ка к хозяйке. – Вымолвив это, он со счастливым видом протянул грифончика Фанни. Как ни странно, но к гриффиндорке тот отнесся куда спокойнее, видимо потому, что та не хлопала по нему ручищами. Бережно отдав девушке свой подарок, великан шагнул слегка в сторону, чтобы видеть всех остальных студентов сразу. Увиденным он остался доволен – внимание к своему предмету всегда приятно, а тут добрый десяток учеников вместо того чтобы сбежать в Хогсмид с утра в Валентинов день к нему на урок пришли – ну, приятно же. Да к тому же ждут стоят, терпеливо. Хотя, терпение, конечно, в запасе есть не у всех. Услышав недовольный голосок Алисии, Хагрид неодобрительно покосился в ее сторону. Вот уж языкаста девчонка, а. Вся в братца пошла, ни дать не взять кровь сыграла. – Макнейр, а ты лучше, это, помоги Симусу грязь счистить. Все пользы больше будет. – Скользнув взглядом по топтавшемуся рядом со слизеринками Макмиллану, Хагрид, наконец, счел, что пора бы уже перейти к тому, ради чего они здесь собрались. К самому интересному. – Значит, я так смотрю, все уже поняли, что сегодня у нас грифон тема, да? – Произнес полувеликан, еще раз окинув взглядом свою паству немногочисленную аудиторию. – Но урок сегодня не совсем обычный у нас будет. Грифоны – они же чем известны? – Хагрид сделал классическую театральную паузу, словно заправская примадонна. – Известны они своей тягой к этим, к сокровищам. Охраняют они их. Такой у них, ну, инстинкт! И сегодня мы на это все с вами и посмотрим. Тут, неподалеку, ну, в лесу, один такой грифон кое-что охраняет. И кому удастся это сокровище заполучить, тот его и получит. Ну, подарок на праздник, да! – Великан сиял почище самого нового галеона. Еще бы, такое интересное занятие для детишек припас. Но прежде чем начнется веселье, необходимо было еще кое-что решить. – А чтоб вам проще было, то не в одиночку пойдете, а двумя группами. Вы вчетвером вместе, – Указал он рукой на стоящих кучкой Адамину, Фанни, Мариарти и Райана. – Фанни, это - за старшую. Яксли, а тут ты старшая, поняла? – Он повернулся к Эрни, Колетт, Симусу и Алисии. - Джесси, Ариадна – Кивнул лесничий стоявшим поодаль хаффлпаффцам, - Можете, того, к любой группе идти. К какой захотите. Устроим соц. соревнование, значит. – Великан сделал несколько шагов в сторону, указывая на лес. Только теперь все заметили, что по обе стороны от полянки в гущу деревьев углубляются две тропинки, а деревья возле них помечены цветными лентами. – Те, кто с Фанни – пойдете вон по правой тропинке, где ленты красные. Кто с Колетт – по левой. Там, того, голубые ленты на деревьях. С тропы не сходить, если что случится – красные искры в воздух. Я вас в самом конце ждать буду, да. – Устав говорить, Хагрид наконец-то перевел дух. – Вопросы есть? Если нет, то… - Великан сделал приглашающий жест руками. Вот уж точно праздник так праздник.
Fanny Lector: Насупившаяся Фанни - картина любопытная и довольно милая; девушка стояла, закусив губу, слушая своих однокурсников. Брови почти сдвинуты к переносице, лоб наморщен, а на лице прямо виднеется мысленный процесс или тягостное усилие еще раз подумать над своим уже озвученным ответом. Хмурое выражение лица не сулило ничего хорошего: внутри Лектор вела занудную беседу с собой, пытаясь оправдать нелепые ответы тех, кто решил ответить. Ну почему дракон? Как им это в голову пришло? Гриффиндорцы, конечно, не рейвенкловцы, сила мысли у них отстает от храбрости и чести на порядок, но время учит не искать легких ответов в, казалось бы, простейших вопросах. Чем очевиднее вопрос, тем замысловатее ответ. Может, Фанни не слышала о целительных свойствах ушной серы дракона; может, в ее подростковом сознании не могла проясниться мысль о том, что кому-то из ученых пришла в голову идея достать ушную серу спящего или мертвого дракона; может, она просто неоправданно считала себя лучше других, если дело касалось магических существ. Не зря ведь ее ответ оказался верным, и ей предстояло получить в подарок - как вознаграждение - не только заветные 5 баллов факультету, но и какую-нибудь вкусность в виде мармеладок или конфет. Но нет, Хагрид оказался изощреннее, чем можно предполагать, поэтому сияющая, как медный таз, Лектор с трудом удерживала трепетный страх, как только маленькая копия грифона оказалась в ее руках. -Ох, спасибо, Хагрид, он такой... красивый и миниатюрный. - Голос девушки заметно дрожал, ведь она никогда не получала таких подарков - с виду не очень приглядных и, что самое главное, живых. Теперь грифончик по имени Кайл будет жить рядом с ней на прикроватной тумбочке, и спать, съежившись в комочек. - А его ушную серу тоже можно использовать? - Тихо так поинтересовалась Лектор, победным взглядом (в котором не было ни капли бахвальства и высокомерия) поглядывая на однокурсников. Вероятно, что она одна радовалась такому началу занятия и продолжала радоваться до тех пор, пока Хагрид не разделил ребят на команды, которые пойдут непонятно куда и непонятно зачем. Дорога под "предводительством" Фанни была правой и украшена красными лентами - не очень символично, но, безусловно, занятно. Теперь им - Фейт, Адамине, Райану и Мариарти - предстояло следовать за красными лентами и где-то в глубинах леса они найдут Хагрида. Если не найдут, сноп красных искр должен будет помочь. Затея быть разделенными и двигаться без преподавателя ни капли не нравилась Лектор, но выбора особого не было, к тому же ей, как... капитану команды следовало проявить энтузиазм и истинно гриффиндорский интерес "вляпаться" в какую-нибудь интересную историю, которая может их ждать. Не утруждая себя вопросом, куда им надо, в конечном счете, придти, что они увидят там, в конце, и что будет, если Хагрид, несмотря на исполинский рост, не увидит сигнал SOS, Лектор решительно двинулась вперед. Лишние вопросы могли только сбить с толку, да и зачем зря терять время, когда можно придти к импровизированному финишу первыми? В метрах двадцати-тридцати позади нее маячили фигуры студентов, которые так и не последовали за ней. Не беда - дорога-то одна.
Adamina Barrows: Люди могут пить вместе, могут жить под одной крышей, могут заниматься любовью, но только совместные занятия идиотизмом указывают на настоящую духовную и душевную близость Если сказать честно, Дамина никогда не была особенно религиозным человеком, и в Бога не верила, чтобы уж прямо до фанатизма, и дрожи в коленях. Но точно также она не верила в чертей, рогатых и самого Мефистофеля, потому что была свято уверена - после смерти нет ничего, ну разве что только дерево вокруг, да земля над тобой. Все. Однако, как оказалось, урок у лесничего не просто партия в "русскую рулетку", а еще и крушитель всех возможных стереотипов, и религиозных в том числе. На таком уроке только в созданий геены огненной и начнешь верить, до Бога как - то уже и не пытаешься даже достучаться: а как иначе, игнорируя тебя почти всю твою сознательную жизнь, станет ли он обращать внимание на тебя сейчас? Вот и она о чем. Чего стоит одно появление сияющей отборной размытой ливневыми дождями грязью морды Симуса Финнигана, который за годы учебы уже выработал определенный рефлекс: чуть - что, нырь за ее спину, и губки бантиком. Кровь так и вскипела, а кулак чесался, чтобы не описать красивую полудугу, которая бы заканчивалась прямо на ангельском лице гриффиндорца: - Изыди, Финниган..., - прорычала Бэрроуз низким, чуть хрипловатым тоном. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не Райан, так вовремя взявший ее под локоть, и отведший ее чуть поодаль от принца Чарминга Симуса. Как чувствовал, как угадал, что сейчас друг был ей даже противен - и да, хоть Адамина и дружила с Финниганом, но сейчас она была готова даже на убийство, лишь бы больше не видеть и не ощущать эту адскую смесь из милоты - ребячества и копировального подражания даже в мелочах. Она быстро смотрит на Райана, чуть сжимает его ладонь: - Спасибо, - и пожалуй, что в этом спасибо сейчас было заключено больше, чем прозвучало. А Салливан, он сейчас так открыт Знакам, и видит глубже, и чувствует... он наверняка поймет, насколько больше сказала Адамина этим самым "Спасибо". Тут и благодарность за фразу в адрес сокурсника, и за теплый взгляд, и за еще миллион причин, просто пока что не высказанных вслух. Спасибо, Райан, слышишь? Возможно, она потом еще отблагодрит тебя по - человечески. Если выживете - не преминул добавить внутренний голос, недобро оскалившись, гриффиндорка только пожала плечами. Ну и что тогда сделаешь - да ничего, только много сожаления будет. А пока можно даже перевести взгляд обратно на преподавателя. Об - на, а ларчик - то просто открывался, и родила царица в ночь не дракона, а грифона. Адамина жестом показала Фанни "Молодец", улыбнулась... и расцвела в ответ на то, что даже за ее неправильный ответ Хагрид наградил Гриффиндор еще пятью баллами, разве же это плохо? А гибель Финнигана от рук Макнейр - ну, собственно говоря, за что боролся, на то и напоролся. Печально это правда же немного. - И да упокой Моргана Финнигана, и без отпевания, - шепчет Дамина, расслышав, как Хагрид говорит темноволосой слизеринке счистить грязь с гриффиндорца. А если хотя бы немного, но знать Макнейр, то тут максимум, чего можно ждать - утопление Симуса в ту самую грязь по самое "не_балуй", ибо "прах ты, и в прах возвратишься", остается только уповать на относительное милосердие слизеринки, которая перенесет казнь на место чуть более отдаленное от места проведения урока. Но сюрпризы не кончались - мало того, Хагрид поставил Симуса к ней в группу, идущую по голубым лентам, и компания там, стоит отметить, подобралась просто как по нотам. Звездный мальчик МакМиллан, все та же Макнейр, Яксли и Симус, который выглядел среди всех этих ребят, как непонятно что. Попал, как кур в ощип, - мелькнуло в голове Адамины, и только сейчас она заметила, что Фанни оказывается уже успела уйти в сторону их тропы, отмеченной красными лентами. Вдогонку за золотом, навстречу острым когтям и несусветной гордости? Пожалуй что да. Моргана великая, ну почему она так во всем не уверена? - Нет выбора, - ореховые глаза смотрят на Райана; почему - то ей кажется, что он пойдет, как сейчас - держа ее под локоть. Вот в Райане она теперь уже абсолютно точно сомневаться никогда не будет. - Фанни! - окликает Дамина подругу, - мы идем. К радости, к горю ли, к боли или страху - неважно совсем. Самое главное, что вместе знаешь, что самое страшное? когда пишется о вчерашнем и не вдохновиться, не надышаться давно не осталось шанса
Seamus Finnigan: Чего греха таить, Симус Финниган очень быстро пожалел о выбранном укрытии. Сколько бы бесконечно красива и сильна Адамина не была, защита, гарантированная ее обществом, никогда не могла окупить последующее пристальное внимание со стороны Райана. Внимание, которое, к слову, на этот раз проявилось лишь в весьма сдержанном совете проваливать по-добру, по-здорову. Сима не смог не воспользоваться этим предлогом для того, чтобы самым постыдным образом дезертировать, тем более что плечо Адамины весьма характерно дернулось – ага-ага, прицеливается для хука слева? А мы в полуприседе извернемся и встретим что-о-о? Сдавленный рык от Алисии, с которой и окажемся в одной группе. Бедный-бедный Сима, кажется, на него сейчас откроют охоту две агрессивные слизеринки и один не менее агрессивный представитель Хаффлпаффа. Ай-ай-ай.. И даже Хагрид не поможет, Хагрид, который мог бы выделить Симе теплое местечко рядом с собой и Клыком, сейчас посылает его фактически на верную смерть. И дело даже не в грифоне, с этим прелестным созданием Финниган бы не прочь прогуляться, скормить ему парочку горностаев, почистить зубки, промыть перышки и проделать все то, что зверю только будет угодно. Нет, дело не в грифоне, но в тех гарпиях, что сейчас его обступили со всех сторон. Или это его воображение так разыгралось?... А знаете, всего на секундочку можно допустить, что эти трое каким-то образом пронюхали про его талант притягивать к себе неприятности всех мастей и пород, и вот сейчас провоцируют наивного гриффиндорца на позорный бег в самую гущу леса, туда, где он невольно станет жертвой самого кровожадного и агрессивного грифона. И эта жертва не будет напрасной, ведь он никогда более не посмеет запачкать грязью любимые туфли Макнейр, не омрачит светлый ум Яксли своим плебейским присутствием и не обратит взор Макмилана на такие приземистые вещи, как запачкавшийся гриффиндорец. Ну, а кроме того, он позволит им выиграть занятный брелок или еще какой сувенирчик, а нет ли участи более достойной для этого гриффиндорца? А если все выше описанное кажется вам бредом сумасшедшего.. вспомните все те многочисленные советы, как-то «потеряйся, убейся, изыди», и только потом обратите внимание на сверкающие пятки далеко впереди, как раз там, где виднеются голубые ленты.
Colette Yaxley: Участливо выслушав реплику Алисии о том, что сегодня кого-нибудь непременно сожрут, Колетт загрустила. Не то чтобы она была слишком уж против процедуры трапезы неведомой зверушки, более того – доброе сердце Яксли не позволило бы дать животине голодать, если есть возможность кого-нибудь ей скормить. Но хаотичному кровопролитию Яксли предпочла бы четкость, и термин «кого-нибудь» в сочетании со словом «сожрут» ее не слишком воодушевил. Конечно, было бы глупо считать, что саму Колетт могли бы причислить к небрежной стайке «кого-нибудь», но и исключать этого было нельзя. В конце концов, о вкусовых предпочтения зверушки Хагрид не поведал. Зато назвал наконец принадлежность к виду фауны. Вид оказался когтистый, крылатый, хищный, с клювом и львиными лапками – словом, завидная машина для убийств и идеальный объект для изучения. Пока гриффиндорцев награждали баллами за левые ответы, Колетт тихо размышляла, как в сложившейся ситуации выжить с минимальными потерями. Так и не придя к однозначному решению, скормить Финнигана целиком или предварительно разделать тушку для удобства пищеварительного процесса грифона, Колетт вернулась к общественной жизни, все с тем же живым интересом всматриваясь в бородатое и неприлично счастливое лицо Хагрида. Последовавшая вслед за аттракционом неслыханной щедрости идея пойти искать костистую прелесть в лесу, да еще и в окружении ленточек (привлекающих внимание даже больше, чем природная неуклюжесть двух так называемых мужчин, по недоразумению попавших в ее группу), окончательно воодушевила Колетт, и без того пребывающую в кровожадном расположении духа. - Вопросов нет, - радостно отрапортовала Колетт на вопрос Хагрида и ласково улыбнулась. – Благодарю за проявленное доверие, профессор Хагрид. Мяс-с-ц… то есть люди будут доставлены в целости и сохранности, - а про себя добавила, что за иные биологические виды ручаться не может. Не дожидаясь момента, когда соперники, уже получившие свою долю похвалы, устремятся навстречу смерти грифону, Колетт зашагала по тропинке с голубыми лентами, предварительно убедившись, что все члены ее группы еще не потеряли товарного вида. К радости Колетт, Финниган тут же проявил инициативность и готовность к жертвам, рванув по нужной тропинке с мужественностью зайца-беляка, дающего деру от злой и очень голодной лисы. Невольно залюбовавшись спринтерским забегом, Колетт на ходу повернулась к Макнейр и обронила: - По-хорошему, его действительно стоило бы помыть. Я слышала, грифоны – очень чистоплотные звери, всякую гадость в рот совать не будут. И, кстати о всякой гадости… - поискав глазами Макмиллана, Яксли лучезардно улыбнулась, - друг мой, если ты надеешься, что от аромата твоего одеколона грифон в ужасе съежится, то я полностью тебя поддерживаю.
Ernie Macmillan: простите, я не хотел Макмиллан пожал плечами. Просто взял и пожал плечами. Ну а что ему еще надо было делать? Ответ за него уже сказали, зверушка оказалась вполне безобидной безделушкой, соло-выступлений от непревзойденного капитана команды, старосты и просто красавца никто не ждал, ну а Макнейр... Вот поэтому он просто пожал плечами, но руки свои убирать не стал. Нарисовав на лице выражение активной работы мозга, Эрни краем глаза проводил грифончика, а потом снова перевел взгляд на Финнигана: может быть Хагрид и считал звездой программы грифона, но префект Хаффлпаффа был уверен в том, что блистать на сцене сегодня будет именно этот гриффиндорец. Не упустить бы парочку особенно юмористичных моментов, дабы поднять себе настроение, стремительно опускающееся к отметке ноль, за которой находилась следующее состояние нашего красавца, а именно - «яростный бык». Если кто не понял, то до этого состояния Макмиллана лучше не доводить. Собственно, за примером звездности Симуса далеко ходить не надо - Хагрид любезно помог скромному мальчику пробиться через тернии к звездам; правда, в качестве провайдера выбрал явно не того человека. - Ооооо, - искренне жалея Финнигана, изрек Макмиллан и для пущего драматизма покачал головой. Затылок Алисии был нем аки рыба, но в том, что разум слизеринки сейчас активно перебирал все сильнодействующие и болезненные заклятья, Эрни был уверен. Но бедная, бедная Алисия ! Ее завтрак Симус Финниган дал деру, как только услышал замечательное предложение Хагрида. Эрни откровенно заржал, даже не удосуживаясь хотя бы прикрыть рот ладонью. Вот и началась божественная комедия. Проклиная весь этот день, начиная с того момента, когда его префектские ножки коснулись пола, планируя добраться до урока полувеликана, Эрни с недовольной гримасой на лице, двинулся по тропе, чуть-чуть отставая от Яксли. Рука старосты по хозяйски обвила талию Алисии, орлиный взор создал ментальную стену-защиту от Коллет, и всем своим видом Эрничка показывал, что пытается оградить а) себя - от неминуемой смерти by personal Slytherin's василиск б) Алисию - от дурного влияния блондинки. - Кол-лет, - решив не комментировать высказывание слизеринки, а съязвить самому, Эрни собственной персоной обратился к вышеозначенной девушке. – Ты сегодня исключительно прекрасна, радость моя. Скажи, сколько литров крови ты выпила? Твой здоровый румянец меня восхищает, - улыбочка, господа – следим внимательно за выражением лица старосты Хаффлпаффа, не забываем спрашивать автограф. - Финниган, стой! - Империо, твою мать.
Координатор: Направление, отмеченное голубыми лентами. Запретный лес охотно распахнул свои объятья перед первыми, двинувшимися вперед студентами. Правда, судя по скорости возглавившего процессию Симуса, лично ему сейчас было совершенно не до объятий. Впрочем, лес словно бы старался провести на гриффиндорца вполне приятное впечатление : солнечные лучи, минуя голые еще ветви деревьев, поблескивали, отражаясь от грязных лужиц и сохранившихся здесь небольших островков последнего снега; а тишину нарушали лишь голоса забредших сюда студентов, и доносившийся откуда-то звук, напоминавший щебетание каких-то птиц вдалеке. Кстати, о птицах : всем ведь известно, что большинство пернатых предпочитает обзаводиться потомством летний период? Хотя, на практике оказывается куда проще поверить глазам, чем каким-то будто бы доказанным фактам – вопреки здравому смыслу, чуть в стороне от тропинки, за ее очередным поворотом виднелось самое настоящее птичье гнездо размером с небольшой тазик. Оно словно притаилось в кустах, но только голые ветви, без листьев, не могли защитить ни от ветра, ни от чужих глаз. Хотя, его вполне можно было бы не заметить, если бы не одно небольшое обстоятельство – три лежащих внутри яйца, размером с мужской кулак, были окрашены в невероятно яркий оттенок желтого, и по всей скорлупе виднелись светло-голубые узоры, напоминающие прожилки. Все три яйца, так напоминающих пасхальные, лежали в самом центре гнезда, бок о бок, словно замерзшие сбившиеся в кучку птенцы – могло показаться, что еще чуть-чуть и они в самом деле начнут дрожать, не выдержав этого холода. Никаких потенциальных родителей в округе не наблюдалось, что при доле воображения могло спровоцировать даже определенную жалость к «сироткам». Да и вдобавок, они были такие красивые, словно так и приглашая рассмотреть их поближе. И когда Симус выскочил из-за поворота, неподалеку от разместившегося у корней толстого дерева гнезда – ничего не произошло. Только непонятный щебет, ранее слышавшийся издалека, стал будто бы еще тише, а потом и вовсе перестал различаться.
Alicia Macnair: Знаете, Алисия вообще-то всегда считала Хагрида человеком (ну или не совсем человеком, не суть) добрым, способным проявить милосердие и сострадание к ближнему своему. Не то, чтобы Макнейр как-то сильно ценила данные качества в человеке, но предлагать слизеринке помочь какому-то олигофрену счистить грязь!.. Не засунуть головой в унитаз, не повесить на Гремучей Иве, и даже не банальное утопить в Черном Озере! И если на первое заявление профессора, который, видимо, по наивности душевной, думал, что Финнигана еще можно спасти, Алисия, проигнорировав весьма бурную реакцию ее сотоварищей, отреагировала тактичным молчанием, сопровождавшимся поднятием бровей и выражением полнейшего ужаса на лице, то от задания и распределения групп девушка пришла в неописуемый восторг. То, что зверушкой оказался грифон, а не дракон, девушку не шибко расстроило - планы по кормлению птицы с рук тушей гриффиндорца никто не отменял, будь она хоть пингвином. Капитан в лице Яксли Макнейр очень даже удовлетворил, ибо идти и видеть, как тот же любимый префект в очередной раз показывает всем свои потрясающие ораторские способности, мягко говоря, не был в списке желаний слизеринки. Симус-Симус... ну, даже если они не найдут некое сокровище (в сознании Алисии сразу всплывала картинка с упаковкой конфет Берти Боттс), то труп гриффиндорца (ну или что там после кормежки останется?) в качестве трофея мы вам обещаем. Ленточки с несомненно символизирующим голубым цветом есть, способность передвигаться есть, желание убить кого-нибудь есть, отучить Макмиллана так откровенно по-хаффлпаффски ржать есть - что еще для счастья надо? Разве что последовать в Запретный Лес за давшим деру Симусом, который может и был конченным идиотом, но опасность учуял сразу. Хороший мальчик. - Эрни, счастье мое, не обязательно приклеивать меня к себе, я уж как-нибудь постараюсь не потеряться. - улыбнувшись настолько мило, насколько позволяла вся, так сказать, натура, как бы между прочим обронила Алисия, но руку молодого человека с талии убирать не стала. Да и Мерлин с ним, может он так самоутверждается, и девушка не собиралась ему в этом благом деле мешать. А тема с мытьем Финнигана все никак не сходила с уст юных путешественников. Неужели они не понимают, что если Макнейр таки возьмется "помыть" гриффиндорца, то все закончится крайне плачевно - либо прибавлением в клубе утопленников, если такой имеется, либо тем, что Алисия возьмет, да засунет мыло Симе в.. рот. Избавляемся от кариеса в труднодоступных местах. - Если честно, мне плевать, сколько дней Финниган не мылся, и на желудочно-кишечный тракт грифонов мне тоже плевать. Никто деликатесы не обещал - будут питаться тем, что есть. - выпалила слизеринка и ускорила шаг, чтобы не потерять драгоценного блондина из виду. И не одна она была заинтересована в том, чтоб держать говорящего утенка при себе, да-да. - Милый, не стоит так напрягать голосовые связки, они тебе еще понадобится. Ты бы лучше сбегал за ним, бег полезен для здоровья, да и к тому же, я гляжу, ты как-то потолстел. - Совершенству нет предела. Умению выдумать несуществующую проблему, чтобы в очередной раз покритиковать близкого человека - тоже. Да что уж там, Макнейр иногда сама от себя была в шоке - ну как так можно! Прости, Эрни, но ущемление прав человека входили в контракт, который ты подписывал, когда предлагал встречаться Алисии Макнейр. Ну там, на триста восемьдесят шестой странице, мелким шрифтом, что-то про прилюдное унижение... ой, да какая разница? Переживет. А Алисия, тем временем, аккуратно высвободилась из рук хаффлпаффца, и, поравнявшись с Коллет, нагнала Финнигана, который уже успел наткнуться на неопознанный объект. Гнездо. Яйца. Желтые. В полосочку. - Смотри-ка! Финниган, ты нашел свою семью! Как жаль, что им прийдется лицезреть твою, если не физическую, то моральную кончину. - весело произнесла Алисия, и кинув очередной взгляд ужаса, смешанного с отвращением, на гриффиндорца, стала изучать гнездо. Со стороны, конечно. - Я это в руки брать не собираюсь, говорю сразу. Уверена, их мамаша летает где-то недалеко, и не уверена, что это и есть то самое сокровище, так что либо отдаем их тебе, наш бравый гриффиндорец, чтоб тебя сожрали, либо идем дальше. Кто за?
Ryan Sullivan: - Да, идем, - улыбаясь, отозвался Рай и, убрав руку с локтя бойкой красно-желтой, мягко сжал ее ладонь и потянул девушку за собой. Энтузиазму Лектор, как и энтузиазму Финнигана, умчавшегося вперед по своей тропе (видимо, ему тоже не терпелось дойти до финиша первым), можно было только позавидовать. Рай бы с удовольствием остался здесь и послушал монотонную речь Хагрида, часто прерываемую междометиями, покашливанием и недолгими паузами, чем идти за неведомым кладом к опасному зверю. Дракон, конечно, куда опаснее грифона, но вот эта когтистая тварь все равно особого доверия не внушает. Проводив смешливым взглядом процессию «голубых», Рай многозначительно усмехнулся. Разношерстая компания, однако, собралась в стане голубых. Это тебе и малахольный Симус, у которого от страха включился двигатель раннего зажигания, и стерва высшего пилотажа Коллет, придурковатый парень Алисии ( и это еще что-то говорит про Адамину! посмотрела бы лучше на своего умалишенного Эрни) и сама Алисия, взирающая на убегающего Финнигана так, как грифон - на потенциальную жертву. Если гриффиндорский блондин сегодня выживет, это станет определенным успехом Алисии в терпении. - Смотри, как Фанни загорелась идеей отыскать клад, - перебил свои мысли высказыванием Райан, почти бесшумно ступая по тропе, по краям которой висели ярко-красные ленточки. Как символично, - подумал слизеринец и кинул ласковый взгляд в сторону Бэрроуз. О том, что их ждет впереди - Салливан даже угадать не мог, да и, если быть до конца честным, думать об этом не хотел. Поддаваясь наитию, он просто шел, держа под руку черноволосую гриффиндорку и тихо радовался тому, что она, наконец, перестала его бояться.
Mariarty Pondum: Мариарти внимала речи профессора очень внимательно, хотя на самом деле, её феноменально миниатюрный мозг вёл активную работу. Честно будет признаться, что после слова «клад», она уже вряд ли что-то слышала. В недрах её сознания неожиданно проснулся спортивный интерес, потянулся, выпил кофе и немедленно стал требовать, чтобы она прекратила ждать и начала действовать. В конце концов, она тут не яйца высиживает. Как только болезненное осознание действительности того, что она никогда не станет мамой птенчиков, она встала в позу чайника и принялась ждать указаний от их капитана. Правда, Фанни по своему внешнему виду не очень тянула на капитана. Скорее, она могла бы стать прекрасной дамой того самого капитана, или же…красавицей, которую капитану нужно вытащить из очередной передряги. Но, кто знает, может быть под обличием милой аккуратной шестикурсницы скрывается настоящий монстр азарта и невероятной силы духа. Надо бы это проверить, да только сейчас Пондум обратила внимание, что после того, как Хагрид объявил о начале задания, Финниган рванул в сторону. Вот, вот как должен проявить себя капитан. А ещё лучше – запрячь всех в собачью упряжку и гнать до ого места, где должен лежать их приз. Вообще, это было даже не плохо, что их поделили на две команды. Причём, их команда была самой благоразумной. И имела все шансы на победу. Мариарти ещё раз проверила наличие у себя в кармане палочки, огорчилась, что её таки не обнаружилось, она собралась с духом и двинулась за Фанни, напевая очередную идиотскую песню себе под нос. - О, это же редкий вид трёхпальцатого цветёныша… - Пондум остановилась через несколько метров, заметив торчащую из сугроба увядшую листву растения, - Между прочим, очень полезное растение. Если помять его в руках, то можно согреться. Что-то типа терма подушки для ладоней. Ну а вообще, не стоит трогать его, если есть порезы… Как говорят, он может вызвать паралич конечностей. Надо только его выкопать… - сказав это, Мариарти тут же начала действовать, голыми ладонями копая снежный сугроб. Через некоторое время, она увлеклась настолько, что залезла в сугроб с головой, - Ну вот, отлично… А то когда я в ближайшем будущем побываю в Запретном лесу… Она кое-как убрала растение в карман мантии, отряхнула снег с волос и плеч, однако достать снежные комья из-за шиворота у неё так и не получилось. Поэтому, следовав за Фанни, она думала о том, что в ближайшем будущем ей будет не комфортно и она замёрзнет. Однако, трёхпальцатый цветёныш этого стоил, кто бы что не говорил.
Colette Yaxley: В самых потаенных глубинах души Колетт Яксли истово и ненасытно веровала в святые людские ценности – семью, дружбу и другие социальные институты. Всякий, кто знал Колетт Яксли, безусловно, не усомнился бы в том, как верно она сохраняет идеалы семьи – взять хотя бы кузена. Тем более что вытерпеть Ниалла Яксли без веры в семейные ценности мало кому представлялось возможным. Колетт вообще была на редкость душевной и понимающей натурой, всем сердцем стремясь к разумному, доброму и вечному, но всякий раз по нелепому стечению обстоятельств сворачивая на скользкую тропинку разврата и похоти ©. Если бы судьба не продолжала выкидывать коленца, Колетт непременно устремилась бы к христианской морали и очень скоро покорила бы мир своей непогрешимостью. Но судьбе не было дела до смиренных планов Яксли, и христианская мораль снова и снова откладывалась в долгий ящик, как парадная мантия на размер меньше, покупаемая легкомысленной барышней в тщетной надежде когда-нибудь похудеть. Словом, настрой Колетт быстро тух, как вчерашнее яйцо. Планам искупить старые грехи не суждено было сбыться, поскольку где-то на горизонте уже замаячили новые. Оглянувшись на шагающих позади Эрни и Алисию, Яксли мысленно прикинула, является ли уголовно наказуемым деянием непреднамеренное убийство с последующим сговором со свидетелями, но быстро отвлеклась и тем самым прервала зарождающийся план преступления. - Кушай яблочки, Макмиллан, - сердечно посоветовала Колетт в ответ на сомнительный комплимент о здоровом румянце. – Обязательно красные и желательно целиком. Говорят, красные яблоки лучше всего подходят для фаршировки. Сочувственно глянув на Алисию, Колетт уже собралась по-отечески выспросить, какой кусок подруга больше любит, но тут судьба снова совершила очередную выходку, и в поле видимости Яксли нарисовалось живописное гнездо, щедро наполненное красочными яйцами. В первую секунду Колетт покосилась на желтый в полосочку узор, затем остановила взгляд на таком же желтом галстуке Эрни, но от лезущего на ум пошлого комментария усилием воли все-таки воздержалась. В следующий момент Яксли невольно залюбовалась, уж больно умилительным зрелищем была открывшаяся картина. Впрочем, не будем лукавить, умиление от вида яиц кончилось секунды через полторы. Ну, не сильна была Яксли в сентиментализме, не сильна. - Кто ограбил пасхального кролика? – с хищной улыбкой процедила Яксли, не сводя глаз с яиц. – Симус, цып-цып. Не советую бежать от нас дальше – рискуешь наткнуться на пушистый ушастый труп.
полная версия страницы