Форум » Архив отыгранных эпизодов » [Сопротивление правосудию] » Ответить
[Сопротивление правосудию]
Game Master: Время и место: около полудня, Северное море – на пути к Азкабану. Действующие лица: авроры, заключенные, Орден Феникса. События: Благодаря Нимфадоре Люпин, которая чудом до сих пор не попала под опалу Министерства Магии, результаты утреннего судебного заседания Визенгамота быстро стали известны Ордену Феникса. Члены Ордена решили, что им, во что бы то ни стало, нужно освободить из под конвоя Артура и Донну, а если повезёт – и остальных несчастных приговоренных к заключению в Азкабане, тем более что вся вина их состояла лишь в недостаточной чистоте крови. Кингсли, в своё время не раз руководивший отправкой осужденных в тюрьму, в кратчайшие сроки разрабатывает и возглавляет операцию перехвата аврорского конвоя. Воспользовавшись мётлами, Орденцы решают атаковать авроров с воздуха во время переправы через Северное море. Зачарованные лодки с ни о чём не подозревающими, но всегда бдительными работниками Департамента Правопорядка уже отплывают с британских берегов на север. Авроры головой отвечают за сохранность пленников. А члены Ордена уже спешат на выручку своих товарищей. Эта война переворачивает всё – иной раз приходится сражаться даже с теми, с кем ещё вчера был на одной стороне.
Ответов - 12
Fred&George Weasley: Седое море, переплетающееся с пронзительной синевой неба и гриффиндорскими золотыми нитями солнца, должно быть, было прекрасно отсюда, с высоты полета метлы. Но для Фреда Уизли все это, и в мирное время имевшее невеликую цену, сейчас и вовсе слилось в одну тонкую нить от кончика древка метлы до горизонта. В той стороне вчерашние друзья везли его отца в чудовищную тюрьму. Его отца! Это переворачивало все, и лица авроров теперь представлялись Фреду оскалами железных масок Пожирателей. Древко в древко по правую руку летел Джордж - отражение брата вплоть до упрямо сжатых губ. Даже если у авроров свой страх, даже если они не по своей воле обвиняют отца в предательстве крови, плевать. Они не довезут его до Азкабана. Не замечая ничего вокруг, близнецы неслись над угрожающими волнами, опережая всех остальных на три длины метлы. Что остальные? Неважно, о них сейчас близнецы едва вспоминали.
Kingsley Shacklebolt: «Сынок, - говорила Мариам тихо, ставя на стол тарелку с ужином и внимательно вглядываясь в лицо пятилетнего Кингсли; в выражении ее глаз в такие моменты всегда появлялось нечто тревожное – так бродят дрожжи в приземистом чане. – Немедленно вымой руки». Кингсли не был образцом послушного ребенка, часто проявляя упрямую самостоятельность – по прошествии лет черта прочно укрепилась и проросла уверенным побегом, но тогда казалась донельзя нелепой – как у осла, отказывающегося идти по горной тропинке без видимых причин. Руки он, конечно, мыл, но фразу мать повторяла с завидным упорством: всегда держи руки чистыми, не должно быть ни единого пятна. То ли не замечала, что наставления уже не нужны, то ли проговаривала по инерции, то ли брюзжала из гнетущей обязанности воспитывать. Так или иначе, но фразу Кингсли запомнил, и иногда – через много лет, когда в багаже памяти набралось немало пятен, и преимущественно чужих, - она назойливо всплывала и жужжала пчелиным роем. Темный Лорд знал о том, как играть на нуждах людей, как тешить тщеславие, как правильно уходить в тень, приумножая благоговейный трепет фанатиков, а вот о руках – не знал. В конце концов, у него же никогда не было матери. Не знал – вот и совершал ошибки. Одну за другой, как в уравнениях. На смену усердию, с которым Лорд Волдеморт в прежние времена добивался своего, пришла лихая амбициозность – так бывает, когда, перешагнув один рубеж, скорее торопишься к следующему, твердо уверенный в победе и невольно расслабленный перспективами. По иронии судьбы, старый вояка Муди сыграл хорошую игру даже после смерти, став тем самым расслабляющим фактором. В действиях Лорда, отравленного собственным культом личности, всегда прослеживалась одна и та же тенденция: все свои силы он направлял на центр враждебного войска, полагая, что стоит убить вожака стаи, и все его сородичи разбегутся сами. Забавно, но политика эта работала только в отношении самого Лорда – убивая чужими руками Дамблдора и Муди, он лишь демонстрировал собственную позорную слабость. Стаей волков были Пожиратели Смерти, а Орден Феникса – не был. В одном он не сделал осечки – в отчаянной попытке устранить всех свидетелей собственной глупости. В данном случае под определение идеально попадали Девон и старший из Уизли, и скомканный судебный процесс, со стороны выглядевший едва ли не абсурдом, стал лишним тому подтверждением. Кингсли Шеклболт не был удивлен: весь карточный расклад был очевиден заранее. Он видел такое и раньше: сфабрикованные факты, подогнанные под норму обвинения, процессы, часто сходящиеся на одном лишь зачитывании приговора. История повторялась, снова и снова, и та, забытая, канувшая в лету Империя, подобно затонувшему кораблю, то и дело скалилась из глубин острозубой обломанной мачтой. Кингсли не был готов терять людей, и волна разоблачений, захлестнувшая и самого Шеклболта, загнала в тень только с внешней стороны. В старом отцовском доме появляться он больше не мог, а подставлять немногих надежных знакомых своим присутствием не хотел, и места проживания приходилось менять ежедневно – преимущественно в мире маглов, благо, проблем с адаптацией у нег никогда не было. Конспирация создавала иллюзию вспугнутой тени, но на деле впервые за долгое время в голове вырисовывалась ясная и точная картина со всеми мелкими детальками – будто бы кто-то включил ослепительный хирургический свет. Перехват – лучший вариант поворота событий. Кингсли и самому доводилось сопровождать заключенных в Азкабан, и все мелочи организации были ему хорошо известны вплоть до малейших изменений в курсе. Единственная заминка – то, что для людей, стоящих по иную сторону баррикад, его осведомленность тоже не новость, и при должном количестве осторожности предугадать нападение было бы совсем не трудно. Сработать может только эффект неожиданности, и полет на метлах – лучший вариант атаки. Шеклболта смущали только условия. Впрочем, в сравнении с министерскими коридорами, до краев заполненными приверженцами новой власти, зачарованные лодки, где конвойных будет в разы меньше, казались не такой уж плохой альтернативой. Северное море гудело с высоты птичьего полета, как просыпающийся исполинский зверь; бугристые, суровые волны чем-то – не то хищным цветением отблесков, не то чешуйчатой брыкающейся поверхностью темных вод, - напоминали ходящую ходуном спину непокорного дракона. Древко метлы чуть дрожало от ветра – потрепанный «Нимбус» не отличался стойкостью перед стихией, но был надежным и маневренным; всадник высматривал вдали очертания знакомых дощатых лодок, но с такой высоты разглядеть что-либо было проблемно, да еще этот проклятый, легкий дурманный туман, сигнализирующий о близости самого отвратительного места на свете. Впереди неслись близнецы Уизли, и, глядя на них, Кинг никак не мог отогнать мысль, что когда-нибудь парни точно нарвутся – с такой-то неорганизованностью. Не выбиваясь из строя, он быстро осмотрелся, проверяя, все ли люди на месте, и крикнул: - Нужно снизиться метров на сто, так мы можем их упустить, - и чуть наклонил древко метлы вниз; «Нимбус», послушный крепкой руке, покорно нырнул в толщу пронизывающего ветра.
Nymphadora Lupin: Мы разбиваемся, мы разбегаемся, мы разъединяемся. Тела – по разные стороны, души – крепко вцепились друг в друга. Нас разбивают, нас разъединяют. Кто-то делает все, чтобы мы остались одни. Волками-одиночками, обозленными на весь мир существами, слабыми и никчемными, легко попадающими в ловушку хитросплетений стратега. И имя ему - Война. Война рушит жизни, крушит дома, ломает волю, раздирает глотку, обескровливает тело. Что только не делает она с теми, кто оказался в ее эпицентре. С теми, кто застрял в ней. И выходов лишь два - либо смерть, либо победа. И мы идем к победе, вместо привычных «тик-так» отмеряя время жертвами Войны – теми, кто еще вчера был твоим другом, соратником, защищавшим твою спину от врага. Люди-стрелки, люди-циферблаты. Они идут и идут, умирают и умирают, а ты продолжаешь свой путь вперед, спасая собственную жизнь и тех, кого еще можно спасти. Идешь вперед, оборачиваясь назад и с немым отчаянием в глазах провожая тех, кто уже пал. Люди-стрелки, люди-циферблаты. Все могут стать ими, все могут кануть в Лету по воле случая. Никто не останется в стороне, Война со всеми расквитается за годы своей спячки. Она по-своему разлинует хаос, доводя его до кошмарного совершенства. И ведь отступить нельзя, нельзя ломаться, нельзя дать слабину. Каждую секунду каждого дня повторяешь себе как заклинание простое «вперед, вперед, вперед», а идти-то так сложно. Особенно когда взору нечаянно попадается фотография умерших друзей. Так хочется остановиться, хотя бы на секунду замедлить шаг. Хочется прекратить эту бесконечную гонку за мир во всем мире. А в Аврорате с утра неспокойно. Все пришли на работу спозаранку, за час и более до нужного времени. Всем тревожно, у многих глаза потерянные, отрешенные. Казалось бы, чего тут волноваться? Всего-то и надо, что маглорожденных и полукровных волшебников в Азкабан перевести, задание-то для нынешних времен дежурное, почти детское. Это тебе не с Пожирателями смерти бороться или с самим Лордом, а так – чепуха. Несколько десятков невинных жертв Войны, люди-стрелки, люди-циферблаты. К ним применят высшую меру наказания, и они сольются с потоком серых лиц, быстро уносящимися в страну забвения по рекам времени. Если все закончится хорошо, их имена, возможно, выгравируют на каком-нибудь монументе, увековечив их память. Только кому она нужна, скажите, эта память, когда самих-то их уже не будет? Наверное, все это из-за того, что сегодня им всем придется конвоировать в Азкабан «своих». И пусть их назвали предателями, обвинили по совершенно абсурдной статье, все – абсолютно все – чувствуют насколько зыбко их собственное положение в стенах Министерства. Некогда обособленные, авроры представляли собой элиту магического милитаристического мира, а теперь они всего лишь марионетки на сцене кукольного театра Волдеморта, безропотные куклы, немым согласием подписывающиеся на то, чего делать не хотят. По крайней мере, многие из них действительно не хотели бы сегодня оказаться в Министерстве Магии. Но выбора у них нет. Тонкс стояла поодаль ото всех и ждала, когда же, наконец, поступят указания двигаться в путь. Единственным желание аврора было, чтобы все это поскорее закончилось. Так же быстро, как, например, с неба падает звезда, или как закрываешь глаза. Одно мгновение – и все позади. Пожалуй, глупое было желание. Маленький Люпин с ночи беспокойно ерзал в животе, не давая покоя и вселяя тревожное чувство, окрашенное в безнадежность, имеющее запах отчаяния и привкус горечи. Все будет хорошо, малыш, все будет хорошо. А будет ли на самом деле? Нехороший день, плохая идея с самого начала, глупая и жестокая война. Но все будет хорошо, ей же обещали, что все будет хорошо. Дамблдор сказал, что надо лишь бороться, и тогда обязательно победим. Только вряд ли он предполагал, что придется идти против своих же, сражаться с ними, ранить, возможно, убить. Те авроры, которые были в Ордене и сейчас готовились к отправке, стояли как можно дальше друг от друга, словно боясь, что обособление от других вызовет подозрительные мысли, что кто-то войдет и схватит их, и тогда они окажутся на месте Донны и Артура. Стена отчужденности. Дора хмыкнула. Те, кто были абсолютно за политики Министерства и, соответственно, Волдеморта, небольшой кучкой стояли у двери и громко разговаривали о безнравственности некоторых чистокровных волшебников. Тонкс еле поборола себя, чтобы не подойти и не плюнуть каждому в лицо. К счастью, у авроров хватило ума не болтать лишнего о ее собственной семье, которая, по их мнению, погрязла во всех смертных грехах, и только доброе имя Блэков спасает ее от неминуемого позора. В кои-то веки эта дурацкая фамилия и принадлежность к ней оказались аврору на руку – благодаря ей Тонкс все еще находится в Аврорате, и ни у кого не возникает желания отправить ее туда, куда собираются отослать Девон и Уизли. Точнее, возникает, да мало кто осмелится. Не к месту вспомнилась драгоценная тетка Беллатрикс, одержимость убийством Тонкс для которой равна одержимости Темного Лорда отправить на тот свет Гарри Поттера. Дора думала, что сумасшедшая Лестрейндж любого убьет, кто попытается отдать ее персональную жертву дементорам. Слава Мерлину, что эта психопатка не так часто бывает в Министерстве. Дежурное «Все на выход!». Это руководитель операции зашел и крикнул своим басистым голосом. Тонкс последней сдвинулась с места, затесавшись где-то в хвосте очереди на выход. Не хотелось идти, не хотелось сражаться. Снова окутанная в серость, снова бесцветная, почти неживая, она мечтала лишь о том, что спикировавшие вовремя орденовцы вырубят ее прежде, чем Тонкс дотянется до палочки. Нет, даже если такого и не произойдет, сегодня она не поднимет это оружие ни на кого из Ордена. Чаша весов эмоций перевешивала в сторону последнего. Продажный Аврорат ей больше не дом родной. Сегодня ее карьера аврора закончится и, возможно, она превратится в послушную жену, которую в ней так хочет видеть Ремус. Хотя бы до рождения их ребенка. Февральский морской ветер беспощадно теребил мантию, жестокими порывами стараясь сорвать последнее покрывало тепла. Северное море такое холодное в это время года, что, кажется, леденит не только тело, но и душу – по сантиметру пробирается в самые глубины и оседает там. Лодки плавно разрезают морскую гладь цвета грязного льда, где-то вдалеке слышны голоса. Но в лодке Тонкс тихо, и лишь ровное горячее дыхание разрывает ледяной морской воздух. Ожидание начала и ожидание конца. Сегодня снова штампуются люди-стрелки, люди-циферблаты.
Координатор: Берег был скалистым и обрывистым, поднимался высоко вверх над волнами ледяного северного моря. У самой береговой кромки подводная скала показывала свою макушку, облепленную засохшими на солнце водорослями. Она образовывала недоступный с берега кусочек суши. Никому из магглов не пришло бы в голову ступить на этот пяточек. Но для министерских нужд этого было более чем достаточно. Рев прибоя заглушил четыре легких хлопка. С каждым новым хлопком на скале появлялось трое волшебников. Два аврора и между ними узник, которого они сопровождали в Азкабан. Молодая женщина, рыжеволосый мужчина, в потрепанной одежде, заплаканная женщина, в волосах которой поблескивала седина, угрюмый и бледный юноша. Правая рука каждого заключенного была прикована магическими неразрываемыми путами к левой руке одного из авроров. Несмотря на полдень, солнце едва было видно за низкими свинцовыми тучами. Резкий морской ветер раздувал мантии, пробирая до самых костей. Авроры осмотрелись, цепкими взглядами обшаривая окрестности. Это была рутина, они плавали в Азкабан несколько раз на дню, перевозя заключенных в Министерство Магии и обратно, но профессиональная закалка не позволяла им расслабляться. - Все чисто. Давайте грузиться, - сказал аврор по имени Тристан Вильямсон, который казался в группе старшим. К нему была прикована Донна Девон, как самая опасная среди заключенных, аврор, как никак. Напарником Вильямсона был Доулиш, который повел над морем волшебной палочкой. Из-под воды показался нос, а затем корма небольшой лодки. Втроем они погрузились на борт так, что Донна оказалась в центре, между двумя аврорами. Вильямсон взмахнул палочкой, накладывая стандартные в таком случае заклинания защиты и водоотталкивающие чары. Остальные совершили те же манипуляции, и вскоре небольшая флотилия, состоящая из четырех зачарованных лодок, двинулась вперед. Рука Тонкс путами была соединена с рукой Артура Уизли. Он где-то потерял свои очки и выглядел более рассеянным, чем обычно. Орденцев сопровождал аврор богатырского сложения со злым, словно недовольно чем-то взглядом. На соседней лодке, на которой везли молодого юношу, наверняка вчерашнего школьника, один из авроров тут же задымил сигаретой. Впрочем, это не мешало ему тщательно следить за происходящим и своим узником. Северное море по своей вековой привычке было не спокойно. Лодки то проваливались вниз, то плавно взбирались на крутую волну. Казалось, вот-вот и черпанут воды, но силами магии оставались полностью сухими. Черная громада Азкабана еще не показалась, но лодки стремительно пересекали отделяющее их от тюрьмы море. Для упрощения: "+" отмечено с кем скован узник. 1 Тристан Вильямсон + Донна Девон – Джон Доулиш 2 Тонкс + Артур Уизли – злой аврор 3 Саваж + заплаканная женщина - аврор 4 Оливер Продфут - молодой юноша + аврор Авроры из этой АКЦИИ. Если кто-то хотел поиграть аврора, то самое время присоединиться - самое интересное только начинается.
Arthur Weasley: Скованный зачарованными кандалами, Артур близоруко вглядывался в бесконечную синеву моря. Перед тем, как сесть в лодку, он успел сказать Донне что-то подбадривающее, но сам не был уверен, что всё будет именно так. Казалось, девушка его не слышала, но мужчине хотелось верить в лучшее. Быть осуждённым за общение с Гарри Поттером – это ли не глупость. Фотография на страницах Пророка невидящим взором смотрела на читателей, чёлка почти закрывала зигзагообразный шрам, а в глазах – усталость. Какой же он всё-таки ещё ребёнок. Мистер Уизли старался не смотреть лишний раз на Нимфадору, потому что слишком велик был риск разоблачения девушки, а Артур не хотел рисковать ничем. Сочувствие во взгляде не скроешь. Даже страх перед дементорами отступал перед опасностью подставить близкого человека. Морозный ветер холодил одежду и Уизли поминутно кашлял – годы берут своё. - Долго нам ещё? – он поднял голову, обращаясь к мужчине-аврору. Остаётся надежда на то, что Молли в относительной безопасности и Фред с Джорджем не дадут себя в обиду. Билл укрепил охрану на своём доме и если что, семья могла бы на время перебраться туда. Но ведь эти сорвиголовы не станут прятаться, и зря, потому что укрыться – не значит сдаться. Артур не представлял себе Азкабан изнутри и не хотел представлять, но с дементорами ему сталкиваться приходилось и эти мерзкие создания не вызывали ничего, кроме отвращения и подсознательного страха. Тот-Кого-Нельзя-Называть знает, кто поможет ему захватить власть, знает людские слабости и знает, на чём можно сыграть. На обыкновенных человеческих эмоциях, которые он сам вряд ли испытывал. Только алчность и жажду власти. Отвратительно. Мужчина снова закашлялся, судорожно вдыхая и вытирая свободной рукой пот со лба. Несмотря на суровую погоду, ему кидало то в жар, то в холод, вероятно, первые признаки болезни. И где же хранятся волшебные палочки? Не ломают же они их, не имеют права, не могут. Для Артура волшебная палочка являлась продолжением руки и слишком тяжело оказалось осознавать, что её может уже не быть. Вокруг только море, серое, тусклое. А впереди – тюрьма.
Nymphadora Lupin: Не волнуйся, Артур. Тебя спасут... Хотелось произнести эти слова, очень хотелось. Хотелось улыбнуться ему - как всегда искренне, лучезарно, поднимая настроение, но нет. Нельзя. И ради него и ради себя - нельзя. Аврорская закалка позволяет почти без труда надеть на лицо маску строгого спокойствия, граничащую с суровостью - брови нахмурены, глаза смотрят только вперед, тотальная готовность во взгляде, профессионализм в осанке. Да вот только сжимающееся сердце от вида мистера Уизли, скованного волшебными кандалами, никуда не девается - бьется себе, вмето крови словно горечь закачивая. - Иди вперед, я сзади подстрахую, - ровно произносит Дора, почти не глядя на напарника и лишь мельком взглянув на Артура - так, словно не на друга смотрит, а на чужого человека. А потом - в небо. Туда, где на метлах летит отряд спосения или же очередные смертники этой войны.
Fred&George Weasley: Близнецы Уизли просто превосходно умели работать в команде. Они без особого труда могли бы взять первый приз на конкурсе по командной работе, но из принципа не участвовали в конкурсах, победа в которых не прославила бы их на весь магический мир. Вот Турнир Трёх Волшебников - это да, это был неповторимый шанс. И не хватило-то всего года. Так вот, командная работа у близнецов была безупречна. Одно "но": в понятие "команда" для Фреда и Джорджа входили исключительно Фред и Джордж. Даже на квиддичном поле, где от слаженной игры зависела победа, была команда, и были спасители чужих задниц от бладжеров и некоронованные повелители поля - Фред и Джордж. Оливер Вуд, Ли Джордан, Аластор Муди, папа, Кингсли - все эти люди в жизни близнецов Уизли выступали исключительно в роли консультантов. А когда единственная мысль на двоих - это "да как они посмели?", а единственное стремление - вернуть отца вот прямо сейчас, то тут совсем не до консультаций. Пока Кингсли объяснял всем план действий, Фред и Джордж внимательно слушали. Они этому ещё на уроках МакГонагалл научились. Но теперь остатки плана выдувал холодный ветер. Теперь они были как бы сами по себе, а остальные... было бы здорово, если бы остальные помогли. Впереди показался угрюмый остров. Разглядев описанную Кингсли скалу, Фред крикнул брату, вытаскивая волшебную палочку: - Джордж! Брат повернул голову, хотя из-за скорости почти не услышал оклик. Посмотрел на Фреда, кивнул и достал свою палочку, точную копию его собственной. Или это у Джорджа была та, что изначально выбрала Фреда? Не важно, они никогда не чувствовали разницы, хотя априори обычно узнавали где чья. Не сговариваясь, они повели мётлы почти отвесно вверх и в сторону. Скоро солнце стало бить им в спины, а от высоты захватило дух. Отсюда стало ясно, что они опоздали, и лодки уже отошли от скалы. Мерлиновы панталоны, теперь и у остальных план полетит к чертям. Солнце. Солнце - это хорошо. Один момент, и близнецы сорвались вниз, к лодкам. Солнце слало им вслед свои лучи, и мимо - в глаза сидящим в лодке. Кажется, это Оливер гонял Кэти Белл, чтобы учитывала солнце при нападении... не важно. - Stupefy1! - на любезности не было времени. Фред первым послал Оглушитель в самого опасного, на его взгляд, аврора. Он находился рядом с отцом - это ясно определяло его как первого кандидата на удаление. Джордж чуть помедлил, прежде, чем послать Incarcerous2 в сопровождающего Донны Девон. ________________________ * - из-за своих манёвров близнецы должны были сократить свой отрыв от остальной команды чуть менее чем полностью, а то и вовсе опоздать слегка. 1 - Оглушитель от Фреда в злого аврора. 2 - Связывающее заклинание от Джорджа в Тристана Вильямсона
Remus Lupin: Он ни на мгновение не хотел себе в этом признаваться, но когда правая рука выпустила из кольца древко старой верной метлы, чтобы выхватить волшебную палочку, пальцы еле заметно подрагивали; и причина тут была вовсе не в пронизывающем встречном потоке воздуха. Он летел слева от Кингсли, ведя с ним собственную метлу, словно лошадь ноздря в ноздрю, и вместе с ним по команде начал снижение, стараясь не упустить, если тот скажет что-то еще. Вот только стоило показаться в поле зрения четырем маленьким, каким-то утлым суденышкам, как все внимание Ремуса устремилось к ним, и ничто не было в силах его отвлечь. Она там – случало в мозгу, ударяясь изнутри о виски. Его жизнь сейчас была там; не здесь, на этой виды видавшей метле, а там, внизу, сосредоточившись сразу в двух бьющихся так близко сердцах. И он клял себя самыми распоследними словами за то, что еще вчера не запер Дору дома, с помощью магии. Сказать по чести, у него тоже было желание, схожее с желанием близнецов – просто мчаться вперед, забрать, унести оттуда, закрыть собой; но в отличие от них, ставить под угрозу успех операции Люпин позволить себе не мог. Только вот, один черт, действовать теперь нужно было незамедлительно. - Черт! - Со злостью выдохнул он сквозь зубы, понимая, что терять эффект неожиданности слишком глупо. И в тот же миг почувствовал, как резко пошла на снижение летевшая до этого рядом с ним Гестия Джонс. - Не дайте им опомниться! – Успела прокричать волшебница, но ветер размазал ее крик, так и не позволив Ремусу разобрать, что именно не нужно было давать этим самым «им». Однако это был как раз тот пресловутый случай, когда все было понятно совершенно без лишних слов; не медля, Люпин зашел на снижение следом, надеясь, что остальные не подведут. Нимфадору в одной из лодчонок его глаз различил сразу, несмотря на высоту и ветер, бьющий в лицо. - Consopire!* – Резко махнул он палочкой в сторону находящегося с его женой в лодке аврора. Применять что-то посерьезнее сразу он не решился, беспокоясь за Дору. Следующей мыслью были чары щита, но все трое находились слишком близко, чтобы он мог ручаться, что попадет именно в нужную ему волшебницу. - Petrificus Totalus!** – Гестия свое заклинание кинула еще раньше, прицелившись, правда, в аврора из другой лодки. Кураж от битвы уже увлекал ее за собой. Они стремительно снижались, стремительно приближаясь к лодкам Оставалось надеяться, что сегодня удача будет на их стороне. * в злого аврора [сонные чары; погружают объект колдовства в глубокий сон, они движутся как в замедленном кино и не дышат до окончания действия чар]. (Ремус) ** парализующее проклятие в аврора из лодки с заплаканной женщиной. (Гестия)
Kingsley Shacklebolt: Раздражение накатило так внезапно, что первым позывом Кинга было схватить обеих близнецов за шиворот и гаркнуть что-нибудь нелицеприятное о том, что если они сорвут операцию своим неумеренным энтузиазмом, шанс увидеть отца живым и здоровым сведется у них к нулю. Но сделать этого он попросту не успел – стремительно рванувшие вперед близнецы даже не услышали его гневного крика «Держать строй!», и всей группе орденовцев ничего не оставалось, как спикировать вслед за ними. Лодки с заключенными раскачивались на бушующих волнах, и Кинг наметанным взглядом сразу выловил главную цель: Вильямсон – вот кого следовало нейтрализовать первым. Но один из близнецов первым накинулся на того, кто сопровождал Артура, и Кинг едва слышно чертыхнулся в зубы, яростно зыркнув взглядом из-под бровей на Ли Джордана, порывавшегося последовать вслед за Фредом. Черт возьми, он же дал четкие указания – первым обезвредить того аврора, которого сцепят с Донной, ибо очевидно, что именно к ней приставят самого опытного! К счастью, второе заклинание, пущенное другим близнецом, понеслось уже в Вильямсона, и Кинг решил взять на себя Долиша, пока Гестия и Люпин занялись напарником Тонкс и аврора из связки с Саважем. Невербально выстрелив в Долиша заклинанием Shaft1, Шеклболт вцепился в древко подрагивающей от ревущего ветра метлы и рванулся влево, чтобы прикрыть спину Джордана, швырнувшего парализующее заклятье2 в аврора, сопровождавшего Продфута. ---- 1 - невербальное Shaft в Долиша от Кингсли [cлабый удар молнии, не наносящий серьезного вреда здоровью; сбивает с ног, временно парализует мышцы и нарушает работу вестибулярного аппарата (координацию движений, дикцию, ориентацию в пространстве; для отражения требует специальных щитовых чар)]. 2 - Petrificus Totalus в аврора из связки с Продфутом от Ли.
Elvia Jugson: Когда нацисты пришли за коммунистами, я молчал, я же не был коммунистом. Когда они посадили всех социалистов, и я молчал, я ведь не был социал-демократом. Потом они забрали всех профсоюзных деятелей, я не протестовал, я же не член профсоюза. Когда они забрали всех евреев, я молчал — я ведь не еврей. Когда они пришли за мной, больше не было никого, кто мог бы возразить им. © Мартин Нимёллер Печальная судьба доставалась Эльвии: судьба человека, раздираемого выбором, обречённого на метания, потерявшегося между правдой чужой и правдой внутренней. Тяжело жить не по совести, и еще сложнее - жить, не понимая, чего же твоя совесть от тебя требует и как угодить ей, жаждущей справедливости. Не будучи слепой, Джагсон отлично видела, что творится вокруг, и понимала, к чему всё идёт, однако сама лишь тщетно пыталась понять, каково же её место в происходящем. Она привыкла быть на страже закона, равно как и привыкла к тому, что закон защищает правых, и обличает виноватых - и сейчас терялась, осознавая, что все, к чему она привыкла, перевернулось с ног на голову, а сама судьба не стремилась облегчить ей жизнь. К примеру, сегодня Эльвия вынуждена была сопровождать тех, кого ранее не могла бы и помыслить в роли обвиняемых: люди эти, очевидно, не совершили ничего дурного, за исключением того, что были сами собой - во всех смыслах этого слова. Они оказывались повинны в том что родились теми, кем родились, и что верили в то, во что верили - фактически, они ничем не отличались от Джагсон, которой, глядя на них, оставалось лишь мрачно гадать, сколь долго она сама будет находиться в числе конвоиров, а не среди конвоируемых. Эльвия часто думала: что сказал бы дед? Отлично знающий всю подноготную этой чистокровной идеологии, вырвавшийся некогда из её цепких лап, презирающий своих родных и презираемый ими - что бы он сказал, узнай, что его родная внучка, воплощение, квинтэссенция, плод его бунта против ложной веры предков, сегодня служит этой самой вере и сопровождает её узников? Утром Эльвия послала родителям сову, сообщая о том, что всё хорошо и в полдень уже была на пристани, мрачная и кутающаяся в министерскую мантию. Давно не выдавалось такого ясного дня - чистого и незамутненного, сияющего лазурью и золотом - а Джагсон все казалось, что над ними сгущаются тучи и вот-вот грянет гром; и чем ближе был азкабан - тем сильнее становилось это чувство. И гром грянул - прямо с ясного неба, словно пущенная этим ослепительным весенним солнцем молния, он обрушился на подплывающие к тюрьме лодки, и звучал этот гром звонким ступефаем. Лодки дрогнули от обрушившихся заклинаний и поднимающихся по тревоге авроров - поднялась и Эльвия, по привычке и совершенно бездумно накрывающая лодку невидимым щитом: - Sphaera Defendus! Она действовала сейчас, как хорошо натасканная гончая: на чистых рефлексах, не обдумывая и не рационализируя. Нападающие летят против солнца; они мобильны и их плохо видно, а потому действовать приходилось наверняка - и Джагсон наверняка швырнула своё: - Stupefy! - прежде, чем внезапно замерла в нерешительности. Спасители явились спасать своих пленников. Тех самых, к которым Эльвия испытывала такое сочувствие - не самое время ли для партии в поддавки? Но спасители явились спасать своих пленников, и они ни сном, ни духом не знают о смятении в душе Джагсон. Для них она - противник, она - помеха, она - конвоир. И тогда остается только решить: сражаться за жизнь или погибать за совесть? Эльвия предположительно находится в лодке с Продфутом и юношей. Задачи: * накрыть лодку отражающей заклинания сферой. ** постараться опасть ступефаем хоть в кого-нибудь из нападающих.
Координатор: - Тебе хватит, - мрачно буркнул могучий аврор на вопрос Артура Уизли, едва ли одарив его взглядом. И в следующий момент вокруг него вспыхнула слепящими глаза искрами и затрещала магическая защита, столкнувшаяся с враждебной магией. Грузное тело аврора перевернуло через себя, вышибло из лодки в ледяную морскую воду. Но в последний момент волшебник успел схватиться за борт, едва не переворачивая суденышко. - Петрификус Тоталус! – отплевываясь, гаркнул злой аврор, целясь в летающий рыжий снаряд, коим был Фред. Но тут его срезало заклинание Люпина. Руки мужчины разжались, и он стал медленно уходить под воду. Более легкое заклинание Джорджа, в отличие от заклинания Фреда, не смогло пробить защиту авроров и лишь вызвало знакомый сухой треск, и голубое мерцание. - Нападение!!! – гулко проорал Тристан Вильямсон, в которого Джордж и целился, предупреждая коллег, которые еще не поняли, что происходит, - Держать защиту! В Саважа полетело заклинание Гестии Джонс, но прежде, чем оно достигло цели, Саваж исчез. Он аппарировал вместе со своей узницей, соображая быстрее прочих, что именно узники были целью этого налета. Оставшийся в лодке напарник вскинул волшебную палочку и прокричал, целясь в одну из промчавшихся мимо фигур на метлах: - Ступефай! – заклинание с быстротой молнии метнулось в Люпина. Кингсли избрал своей целью первую лодку, защита которой уже была ослаблена нападением Джорджа. Элемент неожиданности сделал свое дело – авроры просто не успевали восстанавливать пробитые магические щиты. Доулиш захрипел и повалился на дно лодки, придавив собой Донну и даже не успев поднять свою палочку для отражения нападения. Его мышцы застыли, и он явно не понимал, где находится. Почувствовав сотрясение лодки, Вильямсон увидел, что случилось с товарищем, и поднял вверх волшебную палочку: - Протего! – защитное заклинание окутало лодку. А вот заклинание Ли Джордана ушло впустую, погашенное защитной сферой Эльвии Джагсон. Ее же Оглушающее заклинание устремилось в Кингсли. Напарник Джагсон – Оливер Продфут- заставил узника опуститься ниже, на дно лодки, прикрывая его. И вдруг он громко расхохотался, признав одного из нападающих. - Будь я проклят, если это не сам Шеклболт! – прокричал он со смехом Эльвии, заглушая рев моря, - Вот ведь жгет! Инсендио! – заклинание аврора попало в цель, и метла под Кингсли загорелась. Какая разница кем все эти люди были прежде? Теперь все было элементарно - все они преступники. Заколдованные лодки продолжали свое движение по волнам, все ближе и ближе приближаясь к Азкабану. "+" отмечено с кем скован узник. 1 Тристан Вильямсон + Донна Девон – Джон Доулиш (X) 2 Тонкс + Артур Уизли – XXX 3 аврор 4 Оливер Продфут - молодой юноша + Эльвия Джагсон
Nymphadora Lupin: Началось. Это неизбежно началось. Тонкс, участвовавшей во многих стычках/битвах уже бы привыкнуть к треску заклятий, да неоновому отцвету чар, но только руки все равно дрожат, а внутри по ребрам неумолимо стучит тревога. - Чтобы ни случилось - держись меня! - успела промолвить Дора Артуру, прежде чем их лодка накренилась, потащив за собой и аврора, и ее пленного. Палочка вылетела из кармана мантии, а Люпин резко выбросила свободную руку вперед, стараясь ухватиться за противоположный бок лодки. - Ты что творишь, идиот? - Рявкнула аврор на напарника, повернув к нему голову и злобно щурясь сквозь упавшие на лицо серые волосы. - Ты хочешь, чтобы мы все ко дну пошли, кретин? - Однако долго возмущаться Тонкс не пришлось - аврор начал погружаться в ледяное море. Может, всем стало бы и лучше, утони этот грузный маг в суровом Северном море, но хватит с нас бессмысленных жертв войны. Дора начала лихорадочно рыскать по дну лодки в поисках своей палочки, однако натыкалась то на деревянные скрепления, то на маленькие лужицы соленой воды, оказавшиеся внутри судна благодаря пошедшему ко дну аврору. - Wingardium Leviosa !- Выкрикнула Люпин, когда палочка все же оказалась в руке. - Чтоб тебя...Артур, сможешь встать? -Тонкс выпрямилась, стряхивая с пальцев холодные капли воды. Тело напарника гулко плюхнулось о дно лодки, и только после этого Люпин взглянула в небо, выискивая глазами супруга, которого так не хотела там видеть. Но он, несмотря на все вчерашние уговоры, все же летел бок о бок с Кингсли и Гестией Джонс, запуская в врагов заклятья. Держись, Ремус. А лучше, улетай прочь отсюда, со мной ничего не случится, знаешь ведь.. А тебя ждет неминуемая гибель. - Protego!1 - вырывается из груди Доры, когда она, услышав громкий бас Вильямсона, прослеживает взглядом луч от его палочки, стремительно направляющийся в сторону Ремуса; точно туда же, куда сейчас летит защитное заклинание Тонкс - только успеет ли оно? Успеет ли сам Ремус защитить себя? Метнув в Вильямсона гневный взгляд, Тонкс посылает в него невербальное Expelliarmus 2, надеясь, что в сложившемся переполохе ее действия останутся незамеченными. Приказ Шеклболта о собственной конспирации она помнила хорошо, но даже не смотря на столь четкие указания, с собой ничего поделать не могла. Когда вопрос касался целости и сохранности Люпина, все приказы отодвигались на второй план. Прости, Кинг, я не могу оставить своего ребенка без отца только потому что, гриндилоу тебя побери, ты хочешь, чтобы я продолжала служить в это гребаном Аврорате. Подвернулся удачный шанс показать свою преданность Министерству, о которой так много говорил Шеклболт, и чуть-чуть спустить пар. - Stupefy! Stupefy! 3 - В голосе сконцентрировано все негодование Тонкс по отношению к Кингу, однако заклинания посланы заведомо мимо, но с тем расчетом, что пролетят в сантиметрах от мужчины. Неужели тебя не предупреждали, что женщина в гневе - страшна? Даже если твой собственный боец, с которым ты рука об руку прошел несколько битв. Однако Тонкс пожалела об этом чуть ли не в ту же секунду, когда увидела, что посланное Продфутом заклятье угодило в цель. Ну же, ребят, давайте, - с мольбой в глазах Тонкс взглянула на замыкающих процессию Билла и Флёр Уизли. А они сегодня на одной стороне. - У меня недееспособный в лодке! - Четко выкрикивает Тонкс Тристану мини-отчет - таковы правила и, хочет того Дора или нет, их все же придется выполнять. - Пленный под контролем! Тяжело вести двойную игру на поле битвы, но у Тонкс, наверное, неплохо получается. 1 - защитное заклинание для Ремуса. долетит/не долетит? 2 - обезоружить Вильямсона. 3 - «показные» Ступефаи в Кинга.
полная версия страницы