Форум » Архив отыгранных эпизодов » Не говори - чувствуй. [Harry Potter, Ginny Weasley] » Ответить
Не говори - чувствуй. [Harry Potter, Ginny Weasley]
Harry Potter: Время: середина июня, 1997 год. Место: территория, прилегающая к замку. Жертвы во имя великой цели оправдаются, в будущем. Не так ли?
Ответов - 6
Harry Potter: Похороны уже закончились, до прибытия Хогвартс-экспресса оставался час, включая те пятнадцать минут, которые требовались, чтобы добраться до станции. Оглядываясь на мраморную гробницу, юноша видел сотни людей, которые продолжали подходить к месту упокоения величайшего волшебника современности. Волшебника прошлого, повторил про себя Гарри. От этой мысли в области груди что-то сжалось. Больше не будет редких, но желанных разговоров, путешествий в далёкое прошлое, пронзительного взгляда ярких голубых глаза. Фоукс улетел и не вернётся в замок, он покинул Хогвартс навсегда – так же, как и Дамблдор. Пока неиссякающий поток волшебников опускал цветы на белое надгробие, Гарри смотрел на всё сквозь пелену недавних событий. Он никак не мог забыть голос, с уверенностью произносящий фразу «поверь мне». Гарри поверил. Это закончилось тем, что шестнадцатилетний юноша закрывал глаза мёртвому наставнику, не зная даже, что именно произошло на Астрономической башне. По очереди загорались волшебные палочки, рассеивая уродливую метку над школой. А через несколько часов настало утро, в котором не было места для старых иллюзий. Последнее заблуждение о собственной защищённости испарилось, исчезло, стёрлось под тяжестью полированных плит. Вместе с ним окончательно исчезла детская вера в то, что близких может миновать беда, если надеяться на это. - Джинни. – он тихо позвал девушку. – Нам надо поговорить. Отходя в сторону, молодые люди прошли мимо Хагрида и его брата. Гарри осторожно дотронулся до руки лесничего, но тот, кажется, ничего не замечал. Смерть Дамблдора стала для полувеликана величайшей потерей, и не только для него. Гриффиндорец заметил, как судорожно впивались пальцы Люпина в подкладку своей старой мантии, как плакала миссис Уизли на плече у мужа, как всегда суровая Минерва МакГонагалл нервно поджимала губы, ещё сильнее выпрямляясь на стуле. В кармане нашёлся поддельный крестраж и Гарри с силой сжал медальон. Жертва седовласого волшебника оказалась напрасной. - Послушай, нам... – слова давались нелегко. – Я не хочу подвергать тебя опасности. А это будет неизбежно, если мы останемся в таких же отношениях. Парень едва сдержался, чтобы не поцеловать Джинни. Особенно сейчас – девушка казалась хрупкой. Меньше всего Гарри хотелось, чтобы она пострадала из-за него. Потому что юноша знал, он никогда себе не простит, если с младшей Уизли что-то случится по его вине. Находиться рядом с ним очень рискованно, она должна понять... И простить за этот разговор. Это необходимо для её безопасности, почему же так не хочется отпускать? У них было слишком мало времени. Вглядываясь в карие глаза на побледневшем лице, становится всё труднее говорить. А рыжие волосы тускло блестят на солнце.
Ginny Weasley: Есть право любить и право покинуть, Есть право служить прекрасным мечтам, Есть право царить, сражаться и гибнуть, Есть право платить по горьким счетам. (с) Прости меня, слышишь? Я хочу быть сильной, и я могу, раз я не плачу. В том пространстве, и в воздухе, что это пространство наполняло, пахло горечью. Словно что-то рядом начинало гореть, чтобы позже оставить после себя пепелище. Джинни знала, что это была людская вера, горевшая в огненных языках накрывшей их скорби, и от этой мысли у неё болело сердце. И сейчас, когда мир вокруг прощался с седой бородой и великими умом, откладывая очки-половики в ящик с замком, девушка знала, что грядёт страшное время нелепых перемен. Ведь сегодня хоронили не просто человека, а целую эпоху добра и справедливости, которая была на плечах всего лишь одного мага. Она не понимала, что за погода была на улице. Вроде бы, сейчас было лето, а её трясло так, словно она в сорочке вышла зимой на улицу. Что-то происходило вокруг, но было настолько незначительным, что не удостаивалось её внимания. Рыжая сидела неподвижно, и даже не почувствовала того, что кто-то в случайном порыве дотронулся пальцами до её руки. Нет, Джинни Уизли не повернула голову, а ведь могла. Могла бы не просто обратить на это внимание, но и поддержать того, кто в этом сейчас нуждался больше всех. Ей было больно, кому-то – больнее, ей было плохо, кому-то – хуже… Кому-то, кто был ей очень дорог. - Джинни, нам надо поговорить. Ей не хотелось предполагать, что же будет итогом этого разговора. Можно было бы выстроить сотню логических цепочек и проанализировать любой исход каждого сказанного слова, чтобы потом, в итоге, никому не было больно. Только вот Джинни не стала этого делать. Силы, желание, уверенность…Ничего этого не было. Она молча проследовала за Гарри, только лишь подняв глаза на Хагрида, который медленно утопал в своём горе, как и все те, кто был сейчас здесь. - Послушай, нам... Я не хочу подвергать тебя опасности. А это будет неизбежно, если мы останемся в таких же отношениях. - Что? Это были первые слова Джиневры за сегодняшний день. Рыжей Уизли очень бы хотелось, чтобы всё это ей послышалось. Всего лишь принесённые на ветру слова, только лишь чтобы проверить её нервы на стойкость. Но всё это было правдой. Правдой, от которой жить не хотелось вовсе. Я много думала о том, как всё сложится между нами. Ты всё время спасаешь кого-то, кидаешься с головой в тот омут, где вода холоднее всего. И я верю, что всё это ты делаешь не напрасно, во имя великого блага всех, кто вокруг тебя. Но ты взваливаешь на свои плечи непосильную ношу, и больше всего на свете я боюсь того, что ты просто не поднимешь её. Как ты не понимаешь, что больше всего на свете в тебе нуждаются не сотни людей, которые исчезают во мраке, а кто-то, кто находится совсем рядом с тобой. - Нет! Гарри, слышишь меня? Нет!!! Джинни не понимала, что именно она отрицала. Тот ли факт, что скоро он вновь отдалится от неё, или то, что рядом с ним ей было действительно опасно. Со стороны сейчас она больше походила на нервную истеричку, которая боится, что её бросит самый дорогой ей человек. Наверное поэтому она так крепко вцепилась в его руку, и сжимала её так, что почувствовала боль даже в собственном запястье. Может быть, всё это было и так, только вот в сердце почему-то кольнуло так, что дышать стало невозможно. Нет, она не будет плакать, она ведь сильная. Когда кончится мир, я хочу быть с тобой, чтобы видеть его последние отблески в каплях росы. А ветер разметал по лицу рыжие волосы, прикрывая боль в карих глазах.
Harry Potter: Вопреки мнению большинства, юноша не испытывал гордость за собственные поступки, не радовался своей исключительности, понимая, что это только налагает ответственность, отделяя от остального мира. Дело, которое он обязан закончить, было ещё одним кирпичом в невидимую стену между ним и его друзьями. От громкого голоса в сердце что-то защемило и Гарри инстинктивно прижал к себе девушку, обнимая. Все остальные чувства притупились, но холод чужих рук проникал через кожу глубоко внутрь. Совсем недавно протекали самые лучшие дни в его жизни: они с Джинни гуляли по окрестностям Хогвартса, разговаривали обо всём на свете, были счастливы. Тогда Гарри старался не думать о будущем, ему было слишком хорошо в настоящем, а прошлое отступало перед поцелуями рыжеволосой девушки. Всё когда-то заканчивается. - Я бы сделал всё, чтобы этого можно было избежать. – осторожно поглаживая плечи девушки, он всё сильнее мучился сомнениями. – Но ты помнишь, что было с Сириусом... И с тобой на втором курсе. Волдеморт пользуется жизнями чужих близких, чтобы заставить делать то, что ему нужно. А с тобой... Ты должна быть счастлива без этого. – Гарри мотнул головой, закрывая глаза. – В жизни и так хватает риска. Уверенность таяла с каждой минутой и шестикурсник понял, что не продержится долго, если продолжит вдыхать аромат волос Джинни. Он немного отстранился, кладя руку ей на плечо. Если потребуется уйти ради её безопасности, он это сделает. Возможно, позже он пожалеет о своём решении, да он уже сожалел о нём, но привычка доверять своим ощущениям никуда не исчезла. Именно сейчас Гарри понимал, что это правильно: ещё одно, от чего следует отказаться – отношения, которые за короткое время стали самым дорогим. Волдеморт слишком часто отбирал всё, чем юноша дорожил. Сначала родителей, потом крёстного, теперь Дамблдора. За его жизнь постоянно расплачиваются окружающие, больше этого не произойдёт. Солнце светило приглушённо и поднимая глаза к небу, парень видел полупрозрачные облака. Он отвёл рукой рыжие волосы – в зрачках напротив отражались солнечные блики. Такая красивая... У нас могло быть гораздо больше времени... Недели, месяцы, годы. Осознание ценности каждой минуты с тобой начинается позднее, когда проходят целые часы. Я надеюсь, что после того, как всё закончится, мы могли бы... Но лучше об этом не думать. Не смотри так. Жаль, нельзя просто остановить время.
Ginny Weasley: Он говорил, а его слова разбивались о стену её непонимания. Джинни Уизли никогда не была эгоисткой, но сейчас ей захотелось побыть таковой. Спорить, кричать, говорить о том, что хочет она… А что же хотела эта малолетняя рыжеволосая девица? Она хотела простого счастья. Того, которое желает для себя любой человек. Разве вы не знали, что все люди по своей натуре – эгоисты? Так знайте. Все они делают что-то, не забывая про то, что что-то и сами должны получить взамен. Только вот у каждого выгода своя. - Гарри… Она хотела ещё что-то сказать, но слов в голове было так много, что все они мешались в голове в немыслимую кашу. Ей казалось, что у неё есть сотни доводов, чтобы убедить его в обратном, но как только она собиралась открыть рот, все они куда-то исчезали. Слышным было только её прерывистое дыхание. Она прижалась к нему, не смея даже обнимать, потому что боялась, что может просто не выдержать этого. Она и так старалась показать, что сильная, и что слёзы – удел слабаков, коей она не являлась. Или только думала, что не является. Ведь все люди имеют свою Ахиллесову пяту. Пускай даже эта пята – человек, которого любишь всем сердцем. - Гарри, я не боюсь смерти. Я боюсь, что тебя не будет рядом. Разве ты не можешь этого понять? Всё это время наши отношения давали мне повод думать, что всё будет хорошо. Я знаю, что ты хочешь защитить меня… Защитить всех тех, кого любишь. Но просто представь себе… Всего лишь на секунду… Что ты уйдёшь, и я останусь здесь одна. Совершенно одна в этом огромном, тёмном мире. Почему ты не желаешь подумать не обо всех сразу, а только об одном человеке, которому ты небезразличен? Не потому что ты – герой, а просто потому… что ты такой, какой есть. И мне даже страшно подумать о том, что ты... …можешь не вернуться ко мне. Рыжая не сказала окончание этой длинной речи вслух. Ей показалось, что если она скажет, то всё будет действительно так. И тогда бы она действительно не смогла выжить в этом огромном и тёмном мире. Да, он был бы героем. Да, о нём бы слагали легенды… Но всё это уже не имело бы значения. Для маленькой Джинни, которая желала банального человеческого счастья, точно. Она вновь ухватилась за его руку, заглядывая в глаза, словно это был её последний весомый аргумент. Он должен понять, что рискуя своей жизнью, он рискует не только будущем всех тех, кто так сильно верит в него, но и их личным счастьем. Которого не будет не только у него, если его не станет, но и у неё. …с тех пор, как она влюбилась в него, прошло слишком много времени. Дни, часы, минуты, секунды… Она жила и знала, что они обязательно будут вместе. А теперь, когда её радужный мир ускользал сквозь пальцы, она готова была бороться. Она ведь всегда была бойцом. Мама дорогая, жуть х_х
Harry Potter: Несколько слов перед войной, Несколько слов при расставании. - Джинни, я не герой. – юноша устало произнёс те слова, о которых не думал и вовсе. Но обещать, что всё будет хорошо, он не мог. Поэтому твёрдо сжал чужую ладонь и в очередной раз сглотнул. – Твоей смерти боюсь я. И... Не знаю, что бы со мной было, если бы тебя не стало по моей вине. Ты дорога своей семье, ты очень дорога мне. Ты не будешь одна, с тобой останутся твои друзья. Лгать в лицо юноша так и не научился, но никто не запрещал делать попытки. Можно произносить сотни слов, которые человек просто не расслышит. Сейчас они с Джинни напоминали глухих – каждый намеренно не желал слушать то, что говорил другой. Он отвёл взгляд в сторону и пару секунд смотрел на Запретный лес за их спинами. Хогвартс и весь магический мир напоминал ожившую волшебную сказку, только будучи героями этой сказки, не всегда удаётся узнать, кто выживет, а кто нет. Упрёки Гарри невольно пропускал через себя и каждая новая фраза била по больному месту. Почему-то час назад казалось, что Джинни должна понять, но ведь он ничего не говорил ей, ни о крестражах, ни о том, что собирается в скором будущем покинуть школу, если не на следующий год, то как только представится такая возможность. Оставаться в Хогвартсе Поттер считал нужным до тех пор, пока не обыщет замок. Возможно, именно здесь Волдеморт спрятал часть своей души и если это так – он обязан найти крестраж. - Я просто должен. – медленно расцепляя руки, Гарри чувствовал невыносимую тоску. Сейчас она скажет, что он не должен так поступать, что он оставляет её ни с чем, что для него это ничего не значит. - Всё то, что было, оно для меня очень много значит! – восклицание вырвалось само. – Прости. Прости меня. Несмотря на все радужные мечты, их отношения вряд ли давали повод считать, что так будет продолжаться всегда. Однако думать об этом не хотелось и месяцы назад Поттер просто жил настоящим, отбрасывая любые другие мысли. Они были счастливы тем, что любят – и этим были правы. Всё имеет начало и конец? Время стягивало, душило, заставляло делать выбор. Впрочем, это лучше, чем медлить. - Я тебя люблю. – Гарри порывисто целует девушку, прижимаясь к ней, ощущая пальцами мягкий шёлк волос и сжимая в объятьях. Поцелуй говорит: я к тебе вернусь; нервные движения добавляют: я не знаю, что будет завтра. - Люблю. Вряд ли одно слово способно оправдать то, что он совершает. Это или самая большая ошибка в его жизни, или самый тяжёлый выбор. Наверное, оба варианта подходят. Гарри поворачивается к ней спиной и медленно идёт прочь от гробницы, жалея, что около места упокоения Дамблдора стоит слишком много народа. ...То, что было прежде, называлось рай. все вставки - © БИ-2 и Арбенина.
Ginny Weasley: уиииии х_х Она заплакала. Не помнила, как очутилась дома, на кровати. Да и не важно это было тогда. Из-за того, что тряслись руки, она пролила половину горячего какао себе на колени. Боли не почувствовала. Куда уж больше? Смотри, мама, что он сделал с твоей любимой дочкой. Каждую ниточку нерва порвал точно наискось, как сквозь хрупкую осеннюю дымку пробиваются холодные капли. Это те же звуки, слышишь? А что потом? Потом я уже и не я, вроде бы, он даже сердца не оставил. Ублюдок, скотина… Ненавижу, но одним его именем готова дышать. Рисовать на мокрых листьях замёрзшими пальцами каждую букву его имени. А что будет, если он не вернётся? Ты ведь понимаешь, мама, он и часть моей мелкой душонки забрал с собой. Разве может быть целостной картина, если даже и мизерной части её не хватает? Нет. Я тебе скажу больше, мама, он приличную часть отхватил. Я без него дышать разучусь, видеть и чувствовать, потому что не хочу. Можешь не верить мне, я даже возведу себя в грешницы, желая одновременно, чтобы он был рядом и подох там, с моим именем на губах. Он только тогда поймёт, как был неправ, оставляя меня здесь. И я больше ничего не смогу. Понимаешь? Ничего. Я не просто дышать разучусь, без него дышать не смогу. А может, мама, назло ему? Принести себя в жертву, в такую слепую, в которую он приносит себя? По кусочкам, по маленьким частям, но главное – чтобы он видел. Стать на секунду до смерти упрямой стервой, у которой гордость тоже есть. А может так, мама? Она смотрит в окно. Кажется, линия горизонта никогда ещё не была для неё так далека. Она ведь могла бы устроить истерику и уйти отсюда, чтобы отыскать его. Ведь истерика – её вторая кожа. Только она не стала. У мамы с нервами не в порядки, зачем её доводить? Это сейчас только она виновата. Эта маленькая рыжая девочка, которая позволила себе полюбить. Как в книжках о принцессах и их героях. Только герои не всегда остаются живыми. И мы никогда не узнаем об этом, потому что в книжках кончаются строчки. А ведь после строчек тоже есть жизнь. Как она хотела бы, чтобы она была и у неё. Нет, мама, я всё-таки решила, что буду сильной. Я могу, я мечтала об этом. Я во сне видела, что обязательно смогу. Смогу это всё пережить. Ты сама, главное, не переживай. Я ведь недаром у тебя единственная дочка. Мужчины, они ведь без нас совсем не те. Они больше не герои, если нас нет. Ведь некого больше защищать. Поэтому мы обязательно должны быть. От нас требуется всего лишь одно - любить без памяти. А это ведь, такой пустяк. Правда, мама? Ложится на кровать и закрывает глаза. Не плакать, в слезах нет правды. Руки всё ещё трясёт, будто от напряжения, словно она несла что-то тяжёлое. Разве не несла? Ещё как. Целых пять лет. Когда впервые его увидела, у неё тогда внутри всё перевернулось, и в ладонях появилась маленькая искорка счастья. Вот, что освещало ей путь все эти годы. Когда он ещё был карманным героем, и только тогда, когда закалялись нервные клетки, она уже тогда знала, что это ОН. И не могло быть иначе. И сейчас не может. Подождать нужно немного. Совсем чуть-чуть. Ведь он её так просил. Мерлин, дай немного покоя. Дай немного времени на сон. А потом она будет сильной. Знаешь, мама, я решила. Я не просто его жду. Я с ним вместе борюсь.
полная версия страницы